Флейта гамельнского крысолова

Мельком глянув на капитана и расценив его обескураженный взгляд как знак согласия, Виталиус поднял над собой свечу, огляделся по сторонам и, заметив на полке мятый котелок с откидной крышкой, подхватил пустую посуду и устремился к гнезду. Подцепил котелком тряпку со зверьками и склонился над своим приобретением, рассматривая.

– Быстрее закрывайте крышку, пока они на вас не бросились! – поторапливал лекаря хозяин корабля. – Не думаю, что Катарина обрадуется новым питомцам, но полагаю, что и перечить вам не станет.

Пока Фридрих, прихрамывая, обходил корабль, удостоверяясь, что все в порядке, лекарь ожидал рядом со сходнями. Спрятав свою ношу за пазуху, толстяк плотно запахнул полы бараньего кожушка, опасаясь, как бы грызуны не околели до того, как окажутся под его пытливым ножом.

До глинобитного дома под соломенной крышей, что примостился в тупике Портовой улицы, лекарь-цирюльник почти бежал, позабыв про благородный порыв поддерживать хромоногого пациента под ручку на случай, если тот поскользнется. Капитан Шварц был не в претензии. Он тоже повеселел, удостоверившись, что с кораблем все в порядке и что его помощник и в самом деле подготовил судно к зиме так, как если бы он сам был рачительным хозяином и заботился о своей драгоценной собственности.

Распахнув дверь, Виталиус вбежал в дом, впустив облако морозного пара, в которое тут же погрузился отрабатывающий посреди комнаты приемы жонглирования Леопольд. Склонившаяся над очагом Катарина взволнованно замахала на Виталиуса руками, приговаривая:

– Куда в одежде прямо в комнаты? Раздевайтесь у дверей!

– Не могу, – отмахнулся лекарь, вихрем проносясь в свою комнату. – Зверьки замерзнут!

– Какие зверьки? – тут же подскочил к Виталиусу мальчик, побросав шарики и с любопытством поглядывая на котелок, извлекаемый гостем из-за пазухи.

– Крысиный Лев и его приятель, – приоткрывая крышку и заглядывая внутрь посуды, отозвался толстяк.

Следом за Леопольдом в маленькую комнату устремилась и Катарина. Вытирая руки о передник, она в уме готовила мягкую, но убедительную отповедь постояльцу, притащившему в их дом не какого-нибудь замерзающего котенка, а – о ужас! Крыс!

Комната, в которой некогда жила сама Катарина и которая тогда напоминала монастырскую келью, теперь походила на лабораторию практикующего алхимика.