Флердоранж - аромат траура

Никита взял крейзи-меню. Двое из пяти очаровательниц на подиуме, кружась в ритмах горячей мамбы, откровенно смотрели на их столик. Оно и понятно — зал пустел на глазах. У сестрички в оранжевом были глаза трепетной лани. Но, увы, портил впечатление явно искусственный иссиня-черный парик, который в танце то и дело съезжал на левое ухо. У сестрички в красно-зеленом взгляд был дерзкий, призывный, много чего обещающий, неискушенному новичку. Никите даже почудилось, что ложный трансвестит — или кто он там был в натуре — заговорщически подмигивает им.

Мамба грохотала и низвергалась, словно водопад Игуасу. И постепенно сестрички разогрелись и начали сбрасывать с себя избытки одежды. В свете оранжевых софитов замелькали худенькие жилистые плечики, бюсты с явно сомнительной начинкой, завертелись костистые попки, едва прикрытые для пущего соблазна.

Никита уткнулся в меню. Там красной строкой значилась цена входных билетов на шоу до полуночи и после, а затем шел перечень особых услуг, как то: исполнить танец на .сцене самому — 50 баксов, танец с обнаженной танцовщицей — 100 баксов, придерживая ее за грудь — дороже, измазать танцовщицу кремом — еще дороже и облизать — дороже, но не намного! …

В принципе цены в клубе соответствовали уровню и одновременно были доступны для среднестатистического завсегдатая.

— В «Бо-33» была та же программа? — спросил Никита Обухова.

— Нет, много чего поменяли. Арт-директор тут новый, хореографы другие. Но некоторые гвоздевые номера сохранились. Например, этот вот, — Обухов кивнул на сцену. — Они тут уже четвертый год выступают. Работу им дал еще Бодун. Но, как я выяснил, сначала приходилось им, бедняжкам, тут несладко. Дело прямо до драки доходило.

— С клиентами, что ли?

— С какими клиентами! Стриптизерши протестовали, скандалили. Бабы, натуралки! Конкуренции не хотели. Одной, то есть одному — кажется, вон тому рыженькому, — чуть лицо кислотой не сожгли.

— К чему ты Мне все это рассказываешь? — спросил Никита.

— К тому, чтобы ты понял, что «Бо-33» ничем особым от других подобных клубов не отличался. Такое сейчас сплошь и рядом.

— Этот твой свидетель — кто-то яз них?

— Этого еще нам только не хватало! В этом случае я бы сразу руки умыл… Нет, ее номер сразу за ними. Сначала посмотрим, потом побеседуем в интимной обстановке, — Обухов ткнул пальцем в меню, где стояло: Посидеть напротив обнаженной танцовщицы — 10 у.е.. — Ее по паспорту зовут Жанна Зарубко. А здесь все называют ее просто Жанин.

Свет в зале на секунду погас и вспыхнул снова. Сестрички пропали, как сквозь подиум провалились. Сверху медленно спустился золотистый шест, вокруг которого Гибко, по-змеиному, обвилась смуглая танцовщица в кожаном облегающем боди и перчатках в стиле садо-мазо.

Мамба сменилась блюзом. И стриптиз с ходу начал набирать обороты. Смуглое тело оплетало шест, как лоза. Молния на боди Словно сама собой ползла вниз, .и вот кожаный лиф упал на пол, словно сморщенная куколка.

Лицо танцовщицы было мрачно. Видно было, что она изо всех сил старается играть роль роковой погубительницы мужских сердец. Но роковая маска весьма забавно сочеталась с мягкими от природы чертами курносенького пухлого провинциального личика Жанны Зарубко. Под конец танца на ней остался лишь узкий кожаный пояс — весь в шипах и заклепках, туфельки и перчатки. Изогнувшись, она сладострастно сползла по шесту на пол, выставляя на обозрение зала острые, похожие на маленькие снаряды груди. На левой груди синела полоска татуировки. Свет снова погас, блюз смолк.

— Насладился зрелищем? — спросил Обухов.

— Вкусил, — в тон ему ответил Никита. — И что дальше? Вызовем ее сюда как есть?

Геннадий Обухов поднялся из-за столика и отошел в глубь зала к барной стойке. Спросил что-то у бармена, тот подозвал менеджера. Обухов начал ему что-то втолковывать. Менеджер сначала сурово и непреклонно замотал головой — нет. Затем после звонка Обухова кому-то по сотовому и переговоров по рации хмуро, нехотя кивнул.

Начался следующий номер программы — в таинственном сумраке, окутавшем подиум как сиреневое облако, глухо и ритмично зарокотали африканские тамтамы, и в луче зеленоватого света бешено заплясала полуобнаженная мулатка. Но насладиться этим пикантным зрелищем Никите уже не удалось — хмурый менеджер повел их куда-то в глубь здания мимо бильярдной, зала видеоигр, спортивного бара, комнат караоке и гордости «Пингвина» — грандиозного танцпола с видеоэкраном во всю стену.

Они сначала спустились по лестнице, затем поднялись, свернули, снова свернули и очутились на служебной половине. Узкий коридор упирался прямо в двери гримерных.