Флеш Рояль (СИ)

Откуда-то на губах появилась влага, и на щеках, и на шее тоже. Это не ее слезы, она не плачет, ей просто нечем, разве можно плакать, когда внутри одна лишь растрескавшаяся изсушенная земля? Облизнула губы, соленые, но ее глаза сухие, горячие и сухие, неудивительно, ведь она вся горит изнутри. Собрала последние силы и выдохнула:

— Ненавижу. Я вас обоих ненавижу.

А он все шептал в волосы:

— Правильно. Умница.

Послышались шаги, он чуть ослабил хватку, и она едва не выскользнула из его рук, перехватил и сдавил сильнее.

— Сережа, придержи ее. Она влила в себя два стакана водки, ей не нужно возвращаться к гостям.

— Так отнеси ее в машину.

— Я не могу. У нее есть муж.

Ее осторожно обняли другие руки, и она прильнула к другой груди, прижавшись щекой к шершавой ткани костюма.

— Зачем, зачем вы с ней это делаете? — в голосе звучала неприкрытая горечь, и она благодарно обвила руками его шею. Сережи Воронова, своего друга.

— Это тебя не касается.

— Я не знал, что ты такая мразь, — сказал, как сплюнул.

— Теперь будешь знать, — и добавил уже тише, — я в разы хуже, Сережа. Пойду, позову ее мужа.

И ушел. Снизу донеслись смех и крики: «Невесту украли!» А потом еще один змеиный женский голос: «Тимур, Максим, у вас что, правда из-под носа невесту увели?»

Она обхватила голову руками и стала сползать на пол. Сережа поднял ее и уложил себе на плечо.

— Держись, Динка, держись. Ты же боец, ты сможешь, — он гладил ее по голове, как маленькую девочку.

Снова шаги, ее подхватили на руки и прижали к широкой мощной груди. Знакомый запах, но сейчас ее от него мутило.

— Осторожно, — Сережа бережно поднял ее безжизненно свесившуюся руку и положил на прокачанное плечо, — она напилась, ей бы желудок промыть.

— Она моя жена, Сережа, я сам разберусь, что мне делать.

— Вы просто два ублюдка, — Воронов все же сплюнул и ушел вниз.

— Ворон прав, вы два ублюдка, — язык ворочался с трудом, но она хотела разозлить его, сделать ему больно, как было больно ей вчера, и как будет больно завтра. Это сейчас ей хорошо.

— Девочка моя, зачем ты так? — он нес ее мимо гостей, мимо персонала, его охрана подтянулась и направилась за ними следом.

— Я вас обоих ненавижу, — прошептала она мужу из последних сил.

— Мне все равно. Я все равно тебя люблю.

Мир растерял последние краски, слился в черно-белый калейдоскоп, а потом исчез, как растворился во мраке.

Глава 1

Весной даже не пахло. То есть и по календарю, и по погоде она уже давно наступила, а вот в воздухе не пахло и все тут. Динка подумала и решила не перепрыгивать, а осторожно обойти разлившуюся поперек тротуара лужу. Ей до смерти надоела громоздкая зимняя одежда, делающая ее неповоротливой и неуклюжей, поэтому сегодня она надела клешеное пальто бутылочного цвета, в котором себе страшно нравилась, и новенькие коричневые ботинки на шнуровке.

Динка была уверена, что любое, мало-мальски значимое дело нужно начинать так, словно это главная и первоочередная жизненная задача, тогда все причинно-следственные цепочки, запущенные в бесконечность, построятся ровненько и без лишних вывертов. А тут первый рабочий день! Ну как день. Вообще-то ночь. Но первая рабочая ночь звучало уж слишком двусмысленно, поэтому между собой стажеры-крупье называли это выходом в смену.

Если бы полгода назад кто-то сказал, что она будет работать в казино, Динка наверное плюнула бы ему в лицо. Да нет, точно плюнула бы и гордо удалилась, гневно передернув плечами. Всем известно, что казино — это излюбленное место всяких разных вселенских злодеев, замышляющих свои самые кровавые преступления, там собираются исключительно отрицательные персонажи, а девицы все сплошь полуголые и вульгарные. По крайней мере, в американских детективах все именно так и описывалось, а книги врать не будут.

Но жизнь вокруг менялась так стремительно, что Динке пришлось в полной мере прочувствовать на себе термин, запомнившийся из курса «Правоведение» — обстоятельства непреодолимой силы.

Мамина зарплата и Динкина стипендия, которых еще недавно вполне хватало на сносную жизнь, внезапно съежились до неимоверно малых размеров, и у Динки больше не возникало вопросов, почему в дореволюционных романах студенты представлялись вечными голодранцами. Конечно, они с мамой не были нищими, но денег катастрофически не хватало, мама хваталась за любую подработку, и перед Динкой остро встала необходимость поиска хоть какого-то заработка.

Она пыталась перевестись на заочное обучение, но неожиданно в этой связи возникли загадочные необъяснимые преграды, появились новые условия, теперь перевестись было нельзя, надо сначала забрать документы из университета, а затем заново подать на поступление и так далее. Динка преодолела конкурс в девять человек на место, и хоть твердо решила после школьной медали больше не заморачиваться с оценками, сказав себе, что работодателю важен не цвет диплома, а знания, но как-то само собой получилось, что вот уже пятую сессию зачетную книжку украшали сплошные «отлично», и терять эти два с половиной года никак не хотелось.