Флэшбэк (ЛП)

— Да, Лузия много чего говорит, не так ли? — тихо спросила Веспера. — Очень трудно определить, когда она обманывает тебя, а когда себя. Возможно, она действительно верит, что скрывала это от сына. Возможно, она просто настолько привыкла к своим обманам, что теперь они воспринимаются как факт. Так или иначе, Орем давным-давно расспрашивал меня о секретном проекте матери, думая, что я наверняка в этом замешана. И тогда я поняла, что Лузия украла идеи, далеко выходящие за рамки тех иллюзий, которые я ей внушила, и теперь имеет дело с вещами, которых не понимает и не ценит. Но прежде, чем я смогла встретиться с ней лицом к лицу, меня арестовали… и я давно подозревала, что она могла быть причиной этого. Отчаянная попытка скрыть все это. И так было все эти долгие годы. Я была опозорена… отстранена от истории, потому что была готова внести изменения, в которых нуждается наш мир, но пока не хотела их принимать. И Лузия была отмечена, ее семейное имя стало воплощением славы и превосходства. Но не теперь. Настало время миру увидеть реальность. Увидеть, что этот улей…

— Все еще активен, — перебила Тарина, поднимая пучок травы, вырванный из земли. — Он запечатан с этой стороны, как если бы его бросили. Но кто-то с другой стороны — с моей стороны — должно быть, все еще использует его. Я чувствую, как энергия пульсирует в земле. Но я никогда не слышала об этом месте… и никогда не видела улей, сросшийся с металлом. Это так… неестественно.

Веспера подняла бровь.

— Ты действительно верила, что у твоих императриц не будет собственных секретов?

— Только не так. Наши ульи пестуют. Их никогда не прячут.

— О, я думаю, ты найдешь, что здесь есть что скрывать, — сказала Веспера с еще одной радостной улыбкой. — Открой вход, Альвар.

— НЕТ! — Тарина попыталась схватить его за руку, но Кэдфаэль оттащил ее назад.

— Не тебе приказывать, маленький тролль, — сказал он, когда Тарина извивалась и билась.

— Ты не понимаешь, — огрызнулась она в ответ. — Это активный улей! И посмотри на небо. — Она указала на Луну, где последние красные пятна медленно исчезали по мере того, как затмение заканчивало свой цикл. Ее глаза встретились с глазами Софи, и та почувствовала привкус желчи, когда Тарина добавила: — Ты не знаешь, что там происходит.

— Но именно это мир и должен узнать, — настаивала Веспера, махнув Альвару рукой. Он хмуро посмотрел на серебряную дверь, ища задвижку.

— Я серьезно! — закричала Тарина. — Если вылупились новорожденные, вы не можете их выпустить.

Кэдфаэль усилил хватку, когда она попыталась вырваться.

— Ты действительно так боишься своих родных?

— У новорожденных нет родных, — сказала Тарина. — Нет причин. Даже нет инстинкта самосохранения. Только ненасытный голод и непостижимая сила. Они — мой вид на самой примитивной, животной стадии развития, и мы держим их взаперти до тех пор, пока их жажда крови не насытится.

— Это необычные новорожденные, — заверила ее Веспера. — Лузия и твоя императрица экспериментировали… пытаясь вложить эту силу и мощь в существо с более хитрым разумом.

Тарина вздрогнула.

— Если это правда, то… тогда это еще одна причина держать их взаперти. Если бы их эксперименты были успешными, я бы услышала об их триумфе.

— Ну, тогда пришло время миру увидеть их недостатки. Вскрыть улей! — снова приказала Веспера.

Альвар указал на металл.

— Как? Нет ручки… нет защелки.

— Фу, ты действительно никчемный, — сказала Умбра, отталкивая его в сторону и отбрасывая тени на дверь, смахивая слой за слоем свет и открывая панель, которая, должно быть, была скрыта другой иллюзией Лузии.

Софи облегченно вздохнула.

— Для этого понадобится ДНК Лузии!

— Вот именно, — сказала Веспера, держа в руках пузырек, очень похожий на тот, что Фитц дал Софи для аварийного отключения. — И Орем с радостью предоставил его.

— Ты даже не представляешь, как сильно пожалеешь об этом, — предупредила Тарина, когда Веспера протянула пузырек Альвару.

— Уверяю, я ни о чем не жалею, — сказала Веспера. — Продолжай, Альвар. Покажи нам наследие своей семьи.

Альвар шагнул к пульту, и Софи невольно задумалась, сводились ли все ставки когда-нибудь к пузырьку со слюной. Но затем панель вспыхнула зеленым… свет почти ослепительно сверкнул на темной поляне… и раздался шум, будто открылся воздушный шлюз. Гнилые, кислые испарения ударили по их чувствам, заставляя давиться и кашлять, когда дверь медленно распахнулась, и Софи зажала в ладони одну из своих единственных метательных звезд, пока они смотрели в пространство за ней.

В круглой комнате было несколько металлических лестниц, ведущих вниз, освещенных оранжевым светом какой-то технической панели в центре. Вдоль мокрых стен тянулись двенадцать шестиугольных ячеек, похожих на соты. Большинство из них были покрыты толстой, скользкой белой пленкой, которая закрывала любой проблеск того, что варилось в янтарной слизи за ними. Но не все.

— Думаешь, эти три всегда пустовали? — спросил Киф, озвучивая вопрос, который Софи не хотела задавать, обыскивая каждую тень в поисках признаков жизни.

Спрятаться было негде.