Флешка

– Вот смешной народ люди! – всплеснул руками Фомин, и Филипп, внимательно за ним следивший, понял, что Каменев таки попался. – Непорочное зачатие? И кто-то считает это невозможным в наше время, когда есть, например, экстракорпоральное оплодотворение? Адам и Ева? Наука выявила, что весь род человеческий пошел от мужчины и женщины, живших в Африке. Против этого ты, Сема, ничего не имеешь, а вот в Адама и Еву не веришь.

– Ты видел фотографии глаза стрекозы? – спросил его Семен. – Это что – Бог сделал? За семь дней?

– Так он на то и Бог! – весело ответил Фомин. – Это у тебя и у меня такое не получилось бы за всю жизнь. А он-то – Бог.

– Да иди ты… – отмахнулся от него Каменев. – Сейчас вот помру с голода – и какая польза от этого твоему Богу?

Все захохотали.

Из спиртного осталось только две литровые бутылки водки. Для такой большой компании это было, конечно, пустяки, но, когда водка кончилась и некоторые, в первую очередь Семен Каменев, приуныли, тот же Плотников достал из рюкзака пакет.

– Будем превращать воду в вино! – провозгласил он. Это оказался винный порошок, из которого можно было сделать и бочку вина, если бы в том была необходимость. Решили обойтись меньшими количествами.

После еды и выпивки настало ожидаемое размягчение. Мужики отвалились на подушки, Жанна забралась с ногами в одно из кресел. Филипп вспомнил что-то и включил телевизор.

– Вот чего тебе, Филипп, надо от этого ящика? – недовольно пробубнил из своего угла Семен Каменев. – От жизни отстать боишься?

– Вчера митинг должен был быть в Москве – хочу узнать, как прошло… – сказал Филипп.

– Так тебе про него и рассказали! – хохотнул Семен Каменев.

– Да хоть как расскажут, а кое-что понять можно… – пожал плечами Филипп.

– Динозавров по одной кости восстанавливают, так и здесь. Берешь противоположность от лжи – и получается правда. Или почти правда.

Лев Фадеев, внимательно слушавший этот разговор, усмехнулся и помотал головой.

– Что? – спросил его Филипп.

– Да вот зачем все это? – пожал плечами Фадеев.

– Что – это? – спросил Филипп, глядя между тем в телевизор.

– Ну, вот эти митинги все… Буза эта вся… – Фадеев говорил лениво – разморили тепло и еда. – Зряшное дело.

– То есть, надо сидеть и молчать? – спросил у него Филипп, чувствуя при этом, что спрашивает в общем-то у всех.

– Ну, а чем тебе жизнь-то не нравится нынешняя, Филипп? – удивленно спросил Матвей Алферов. – Тачки, бабы, еда – вот оно все, протяни руку и возьми.

Филипп вдруг вспомнил, что в кафе говорил Плотникову примерно это же. Видать, и Плотников вспомнил – со своего места он лукаво посмотрел на Филиппа.

– По-твоему, человек на земле – только ради тачек, баб и еды? Поел, потрахался, на машинах погонял – вот и вся жизнь? – с вызовом спросил Матвея Филипп.

– А что еще? – несколько даже удивился Матвей.

– Ну, не знаю… – Филипп оглянулся. – Даже как-то неудобно напоминать, что человек рожден для чего-то большего, чем оставить после себя две тонны навоза, который даже удобрением не является.

– Это для чего же большего? – с интересом спросил Фомин.

Филипп однако не знал, что на это сказать.

– Увеличивать количество добра… – вдруг проговорил Филипп. – Увеличивать количество добра.

Фадеев при этих словах поморщился и закатил глаза, Матвей Алферов прямо-таки захохотал. Фомин хмыкнул – видимо, предвкушал возможность поспорить и рад был ей. Каменевы – видел Филипп – говорили о чем-то своем. Варфоломеев с Марьяной сидели в углу и, как понял Филипп, до сих пор не понимали, как им себя вести – то ли они свободные люди, такие же, как все здесь, а то ли до сих пор заложники. Филипп помахал им рукой и ободряюще улыбнулся. Только Плотников, заметил Филипп, смотрел на него внимательно.

– Вот скажи, Назар, разве я не прав? – уцепился Филипп за этот взгляд. – Вот ты после того, как избежал верной смерти, как смотришь – для чего человеку жизнь?

– Да я так же смотрю на это… – сказал медленно Плотников. – Надо делать добро. Так выстраивать в жизни флажки, чтобы даже недобрые люди приучались жить на пользу другим. Человечество в общем-то этим и занималось все века.

– Ага! – ехидно сказал Яков Алферов.

– Крестовые походы и все такое – вот уж увеличили количество добра!

– Вот ты, Яков, когда маленький был, набивал шишки об табуретки? – спросил его Плотников. – Или шпильку в розетку совал?

Все захохотали – со шпилькой или нет, но приключения с розетками, видимо, были в детстве почти у всех.

– Вот и человечество набивало себе шишки… – сказал Плотников. – Да и странно попрекать нынешнее прошлым.

– Так и в нынешнем – вон Америка с Европой нас все жизни учат, а зачем сами то в Ирак, то в Афганистан лезут? – бросился в бой Яков Алферов.

– А это круг. Просто круг… – сказал Плотников. – Своей идеей сверхдержавы американцы загнали себя в тупик. Они хотели быть главными в мире – они стали главными, и теперь не знают, что с этим делать. Может, они и рады бы спрыгнуть с этого поезда, но уже не знают, как. Но проблема не в этом.

– А в чем? – спросил начавший недавно прислушиваться к разговору Андрей Каменев.