Флэшмен под каблуком

Бывают такие мгновения, когда действуешь как по наитию. Я смотрел, как стюард ставит поднос, и, сам не отдавая себе отчета, медленно повернулся к двери, в которой маячил головорез-малаец. Я поманил его и, нахмурившись, указал на угол каюты. Он сделал шаг, скосив глаза в ту сторону, и в следующее мгновение его причиндалы вмялись в тулово под воздействием моего правого башмака. Малаец с воплем отлетел в сторону, а Флэши уже бежал. Куда же? Вот трап, но я уже проскочил мимо и помчался по короткому коридору, слыша за спиной вопли стюарда. Сворачиваю за угол и вижу открытую палубу, на которой малайцы скручивают канат; железные порты открыты настежь, давая доступ воздуху и свету. Раскидав по сторонам оторопевших малайцев, я краем глаза заметил, что между нами и землей находится небольшое суденышко, а за ним виднеются пристань и пальмы. Словно пробка, вылетел я через порт, с оглушительным плеском врезался в воду, вынырнул и, держа голову пониже, изо всех сил погреб к далекому берегу.

По моим прикидкам, мне потребовалось примерно десять секунд на путь от каюты до воды и примерно столько же минут, чтобы доплыть до пристани. В полуобморочном от усталости состоянии, я ухватился за деревянную сваю, а ниггеры в лодках изумленно глядели на меня и трещали, как сороки. Я бросил взгляд на «Королеву Сулу»: она стояла на месте, мирно покачиваясь на волнах, в окружении нескольких туземных суденышек. Потом посмотрел на берег: передо мной был пляж, а за ним приличных размеров город и большое здание с верандой и флагштоком. На последнем развевался ч-ки странного вида флаг: полосатый и с гербом – видно, какой-то судовой компании. Еле живой, я пробрался вдоль ряда свай, нашел лестницу, взобрался наверх и рухнул, задыхаясь, на деревянный настил, чувствуя, как вокруг меня собирается небольшая толпа. Это все были ниггеры в набедренных повязках или белых одеяниях, некоторые выглядели, судя по носам и головным уборам, весьма по-арабски. Но вот ко мне направился человек во флотском мундире, и толпа расступилась. Я старался подняться, но не мог. Флотские штаны остановились, а их владелец наклонился ко мне.

– Я… британский… офицер, – прохрипел я. – Сбежал… с того корабля… пиратского… – Я поднял голову, и слова застыли у меня на губах.

Наклонившийся ко мне мужчина был облачен в полную флотскую форму, все так, даже при шляпе и эполете, вот только зеленый кушак выглядел неуместным. Но это не все: лицо под плюмажем было черным, как гуталин.

Я вытаращился на него, и он отпрянул. Потом сказал что-то на языке, которого я не понял, поэтому затряс головой и повторил, что я – английский офицер. Где комендант? Ниггер пожал плечами и ответил что-то, оскалив желтые зубы в ухмылке, в толпе раздались смешки.

– Чтоб ты сдох! – кричу я, с трудом поднимаясь. – Какого ч-та тут творится? Где начальник порта? Я английский армейский офицер, капитан Флэшмен и… – Я тыкал малого пальцем в грудь, и вдруг, к моему удивлению, тот сердито отбрасывает мою руку и рявкает что-то на своем дьявольском наречии, да прямо мне в лицо! От этакой дерзости я отпрянул, но тут все оживились, и я заметил причалившую к пирсу шлюпку, из которой появился не кто иной, как Соломон – в своем саронге и злой, как ч-т, – и зашагал по доскам, прогибающимся под его массивной тушей. «Отлично, дорогуша, – думаю, – сейчас эти люди узнают, что ты не кто иной, как подлый пират». И протягиваю руку, указываю на него ниггеру с эполетом. Но не успел я вымолвить и слова, как Соломон ухватил меня за плечо и развернул.

– Жалкий дурак! – кричит. – Что ты наделал?

Можете не сомневаться, я ему ответил, напрямик и в полный голос, привлекая внимание ниггера к факту, что перед ним стоит знаменитый пират и разбойник Сулейман Усман, которого он должен арестовать вместе с кораблем, а мне и моей жене возвратить свободу.

– А вот ты будешь болтаться в петле, пока тебя вороны не склюют, подлый похититель! – проинформировал я Соломона. – Тебе конец!

– Б-га ради, как ты думаешь: где ты? – В голосе его звучал металл.

– На Маврикии, где же еще.

– На Маврикии? – Он вдруг оттолкнул меня. – Придурок, это Тамитаве, Мадагаскар!

О да, это удивило меня, не спорю. Становилось понятным присутствие ниггера в мундире, но разницы в общем-то никакой. Это я и высказал, но тут ниггер вышел вперед и резко заговорил с Соломоном, и, к моему изумлению, дон развел руки, извиняясь, будто имел дело с белым чиновником, и заговорил по-французски! Но смутили меня не столько слова, сколько тон, каким они были сказаны.

– Прошу прощения, ваше превосходительство, произошла досаднейшая ошибка. Это человек – один из моих матросов, он, понимаете ли, пьян. С вашего позволения, я заберу его…

– Балдердаш! – взревел я. – Никуда ты меня не заберешь, лживый даго! – Я повернулся к негру. – Вы говорите по-французски, не так ли? Отлично, я тоже, и заявляю, что вовсе не являюсь членом его команды. Это подлый пират, похитивший меня и мою жену…