Флибустьер

— Можешь идти, — приказываю я.

Надменность буквально сдувает с его лица.

— Простите, шевалье! — льстиво произносит он, не глядя мне в глаза. — Я уверен, что купцы осознают свою ошибку и заключат с вами взаимовыгодный договор!

Последняя его фраза оказалась пророческой. Я по выгодной цене распродал весь привезенный товар, набрав взамен сахара и табака. Вот только осадок неприятный остался. Как будто это я пытался обжулить, но не получилось.

40

К моему возвращению из рейса усадьба Донж была полностью перестроена, отремонтирована и заполнена новой мебелью, изготовленной по моему заказу и расставленной по указанию виконтессы Мири-Луизы де Кофлан. Передвигание мебели по дому — это любимое занятие женщин. Потому что не сами этим занимаются. Так они вносят перемены в свою жизнь. Передвинула — и как в новом доме оказалась. А если хочется совсем уж коренных перемен, меняют обои. Еще возле дома разбили сад по весне. Саженцы свозили из разных районов страны. Небольшой участок вспахали и засадили картофелем, а осенью собрали урожай и засыпали в погреб. Пока что картофель у французов не в чести, завозят из Ирландии, где он стал вторым, если не первым, хлебом. Я так соскучился по картофельному пюре. Впрочем, и по жареной картошке тоже. Как мне ее не хватало в предыдущих жизнях! Теперь наверстываю упущенное.

Вырученные за этот рейс деньги я, разделив на три части, закинул местным банкирам. На годовой доход от виконства, который выплачивался в конце ноября, после продажи урожая, я купил землю на берегу Луары рядом с центром Нанта, в пока не очень престижном районе, где решил построить большой и высокий двухэтажный дом с полуподвалом. Это лучше, чем стоить трехэтажный дом. Размещу в полуподвале кухню и жилье для слуг. Пусть они бегают по трем лестницам, а я буду всего по двум. Оставшиеся деньги держал дома, раздумывая, куда их пристроить. Меня стали напрягать продолжительные рейсы. Дострою дом в городе и осяду на берегу. Пусть мне привозят деньги другие. В деревне сидеть весь год скучно, особенно зимой. Буду жить то в Нанте, то в Донже. Переезды — это мужской заменитель жизненных перемен.

Рождество отмечали в расширенном семейном кругу — к нам в Донж пожаловало все семейство де Кофлан. Благодаря мне, тесть малость поправил свое финансовое положение, приоделся сам и принарядил жену и дочек. Раньше готов был выдать их за кого попало, а теперь оттопыривает губу, подыскивает женихов побогаче. После трехчасового обеда из четырех перемен, мы удалились с ним в кабинет, где развалились в уютных, глубоких кожаных креслах возле камина, который слуга растопил с полчаса назад. Огонь уже набрал силу, с радостью пожирая белые с черными отметками березовые дрова, отчего-то ассоциировавшимися у меня с порубленными на куски собаками породы далматинец. Пили горячий сладкий шоколад — самый модный сейчас напиток, к которому моя жена пристрастилась сама и подсадила на него всех своих родственников. Кофе и чай только набирают обороты, причем последний сильно отстает, даже в Англии.

— Батиста де Буажурдана назначают губернатором, и он хочет продать свой патент полковника, — как бы между прочим сообщает Матье де Кофлан.

Губернатор сейчас во Франции, в отличие от колоний — фигура, скорее, представительская. Всю работу за него делают его заместители, интенданты. Их назначают из Парижа. Это несколько человек, обедневшие дворяне или образованные, толковые простолюдины. Каждый отвечает за свое направление и отчитывается перед своим парижским начальством. То есть губернатором может быть любой знатный дурак, а вот интендантом — нет.

— За сколько? — интересуюсь я.

— Просит восемьдесят тысяч ливров, но, думаю, согласится и на семьдесят пять, — отвечает тесть и объясняет: — Драгунских полков стало много, а имеющих деньги на покупку чина — мало. Те, у кого есть деньги, предпочитают чин в кавалерии, хотя он и дороже. Зато престижнее.

— Ты хочешь стать командиром полка? — спрашиваю я напрямую.

— У меня нет таких денег, — отвечает он, — Если патент полковника покупает человек с небольшим опытом, к нему назначают более опытного подполковника. Если купишь ты, я могу стать подполковником, продать патент капитана и дать дочерям хорошее приданое, — и добавляет приманку: — Четверть этих денег пошла бы твоей жене, чтобы и ей не обидно было.

Да, моей жене не хватает по жизни только приданого вдогонку в сумме аж десять тысяч ливров!

— Тебе не придется ничего делать, только иногда приезжать в полк. При этом будешь получать жалованье полковника. Все остальное буду делать я, — продолжает тесть.

Сейчас продаются только два чина — капитана и полковника. Все остальные надо выслужить. В мирное время это трудно без протекции. Впрочем, и в военное не намного легче. Разве что повезет совершить подвиг на глазах у короля, но венценосец почему-то всегда смотрит не в ту сторону, где геройствуют бедные дворяне.

— Можно купить, — соглашаюсь я. — Поговори с ним. Скажи, что у меня свободных денег только семьдесят пять тысяч. Если начнет упрямиться, пусть ищет другого покупателя.