Флибустьеры против пиратов Карибского моря

– Это старый и опытный буканьер. Конечно, ему далеко по меткости до Особого, но он тоже кое-что может, – рассказывал мне на привале один из слуг по имени Жильбер. – Например, запросто попасть бегущему быку в глаз.

– Что там быку, он даже летящему пеликану в глаз попадал, – важно сказал Жак, слуга самого Лебланка.

– А зачем ему пеликан? Разве их едят? – спросил я.

– При желании все можно съесть, – философски ответил Жак. – Только стрелял Лебланк на пари и выиграл его. Буканьеры вообще любят состязаться в стрельбе. Это их основное занятие. Остальное делаем мы, слуги.

– А что именно?

– Да всю черную работу. Сам увидишь.

В пути мы были целый день. За это время я успел познакомиться со всеми – и с буканьерами, и с их слугами. Это были веселые молодые ребята, сразу принявшие меня в свою компанию. Таков был местный обычай всех матлотажей – жить дружно и весело, придерживаясь традиций, конечно. Мы пересекли несколько рек и под вечер остановились на берегу Сантьяго. Конечным пунктом нашего похода была большая поляна, где стояло несколько навесов, крытых пальмовыми листьями. Это и была стоянка. Каждый буканьер с напарником имел свое место. Франсуа и Лебланк вместе с нами направились под свою крышу. Мы распрягли мулов, сняли поклажу и взялись разводить костер, чтобы приготовить еду. Особо не мудрствуя, насадили куски мяса на палки и изжарили их на углях. Затем, помолившись, все сели вокруг костра и не спеша поели. Так закончился мой первый день среди настоящих буканьеров. Ибо походы с безумным Особым, которым двигала лишь жажда мести, никак нельзя назвать вольной или приятной жизнью охотника.

Наутро, лишь забрезжил рассвет и загавкали собаки, мы снова помолились, прося у бога удачной охоты, и отправились в лес на поиски дичи. Дойдя до определенного места, Лебланк сказал, что дальше пойдем попарно и что место сбора будет здесь. Наш отряд разделился. Дальше мы пошли уже вчетвером. Впереди Лебланк и Франсуа с ружьями, сзади я и Жак с мулами. Вскоре наши собаки обнаружили пасущихся диких коров и накинулись на них. Не успел я со своим мулом подбежать поближе, как грянуло два выстрела, затем еще два. Выйдя из лесочка, я увидел на поляне четырех убитых животных.

– Пьер, иди сюда, – позвал меня Франсуа. – Смотри, как нужно снимать шкуру и разделывать.

Франсуа стал ловко сдирать шкуру с дикой коровы, затем разделывать мясо на части. Он даже кости не выбрасывал, а разрубал и высасывал оттуда мозг, который был еще теплым. Это, как он говорил, самое большое лакомство, да и лекарство от всех болезней. Я брал шкуры и накладывал их на мула, затем Франсуа взял лучшее мясо для букана и немного для себя. Мы вернулись на стоянку, где слуги принялись варить из добытого мяса обед, сушить кожи и коптить букан. После молитвы и обеда все буканьеры немного отдохнули, затем направились посоревноваться в стрельбе. Они то стреляли по птицам, то по неживым мишеням. Например, выбрали апельсиновое дерево и палили по нему, стараясь сбить как можно больше плодов и не задеть ветки. Затем выбрали что-то вроде дикой сливы или груши, где плоды поменьше. Это все из-за того, что кто-то из буканьеров сказал, что только неумехи и мазилы выбирают себе дерево с большими плодами.

Бывает, что буканьеры стреляют и по диким лошадям, но уже не просто ради забавы, а для пользы. Из них мы вытапливали жир, меняли его у плантаторов на табак. Этот жир использовался для пропитки фитилей для ламп или фитилей для мушкетов и аркебуз. Сами же мы пользовались особыми буканьерскими ружьями из Дьепа и Нанта. Они были довольно короткими, с кремневым запалом. А лучшим порохом считался тот, что привезен из Шербура. Кроме этого мы покупали у плантаторов щенков и выращивали из них настоящих охотничьих собак, которых нередко выгодно продавали, поскольку те очень ценились. За такую собаку давали не меньше шести реалов.

Вот так я проводил время, позабыв о бесконечных опасностях, которые постоянно сопутствовали нам, когда я был с Жан-Клодом Особым. Оказавшись способным учеником, я быстро освоил науку слуги настоящего буканьера. Причем особого уважения добился своим умением быстро перезаряжать ружья. Поэтому когда буканьеры шли стрелять по сливам или апельсинам, то непременно брали меня с собой. Способу скоростной перезарядки, который я использовал, научил меня мой прошлый хозяин. Об этом я уже, кажется, рассказывал. Секрет его был прост. Бумажный патрон раскусывался зубами, покуда пуля была во рту, в ствол высыпался порох, затем выплевывалась пуля, а вместо утрамбовывания заряда шомполом использовался хороший удар прикладом о землю. Оставалось только насыпать пороху на полку. Пыж вообще не загонялся. Однако в связи с этим были и свои нюансы. Например, при такой зарядке нужно было использовать только один вид пороха, из Шербура. Остальной мог просто не воспламениться, так как в стволе был недостаточно утрамбован. А без пыжа нельзя было стрелять вниз, пуля могла попросту выкатиться из ствола раньше, чем ты нажмешь на курок. Поэтому лучше всего было стрелять с колена.