Флёр юности

Мы с девчонками дружили вшестером уже давно, класса с четвёртого, вместе гуляли, вместе делали уроки и рисовали стенгазеты, ещё мы ездили в летний лагерь от школы, назывался он «Чебурашка». Мы делали значки для лагеря, занимались мы этим в Сокольниках, наша шестёрка сидела на скамейке над четвертым прудом, была яркая ранняя весна, когда в тени холодно, а на солнце жарко и когда ты, согревшись, снимаешь куртку, тут же налетает холодный, разреженный внесенный ветер и опять надо одеваться, когда высокие ослепительно белые облака с серыми тенями на них бегут быстро на ярком, как новеньком, небе, высоко-высоко над тобой, и ты почему-то боишься смотреть в небо: оно по непонятным причинам наводит на тебя тоску по тому, чего пока не случилось, и ты не знаешь, может, оно ещё случится, но уже тоскуешь.

Мы сидели и отделяли крышечки жестяных, размером чуть больше юбилейного железного рубля, баночек от вазелина, крышки были слегка выпуклые, как чечевичное зерно; мы обожгли их в костре, чтобы обгорела краска, потом в них с обратной стороны вкладывалась большая английская булавка и загибались невысокие края. Получался значок, то есть заготовка для него, затем мы красили их вонючей, но быстро сохнущей нитрокраской, и рисовали медвежонкоподобного чебурашку, писали название лагеря, и правильно, потому что не сразу поймёшь, что за зверя мы изобразили, а так написано: «Чебурашка», всё ясно и понятно.

Видим, идёт стайка ребят. Они не из нашего, девятого «А», они из «Б», Бэб, и из «В»: Серёжа, Игорь, и Миша. Ребят из нашего класса мы не уважали, они казались нам недалёкими и грубыми, а эти были значительными, таинственными, и мы удивились, что они стали помогать нам со значками, и оказалось, они тоже едут в «Чебурашку». Девчонки стали переглядываться с ними, открылся такой перекрёстный огонь, тайный, все видели, но старательно делали вид, что ничего не происходит, ребята не обзывались, не шутили грубо, не задирали нас, как наши одноклассники, наоборот, они были благородны и загадочны, стрельба глазами продолжалась, но я не попала под обстрел. На меня никто не смотрел с интересом, ни одна пуля не задела меня.

Девчонки зарумянились, смеялись невпопад, и я со своими умными речами осталась не у дел. Значки готовы, и мы, уже общей компанией, все вместе пошли из Сокольников. Это быстро вошло в привычку и стало традицией: нагулявшись, мы расходились по домам, провожая по пути всей компанией каждого, пока не оставался один Серёжа, который жил дальше всех, через четыре дома от меня, и через три от Верки, это важно, потому что, когда я заходила в свой подъезд, они оставались вдвоём. Вот тогда-то, в девятом классе, когда он провожал её, у них всё и закрутилось. Когда мы летом поехали в «Чебурашку», под Звенигород, они уже считались крепкой парой.

Лагерь был палаточный, мы спали втроём: Валя, Вера и я – в палатке на сдвинутых вплотную раскладушках. И весь роман Верки и Серёги развивался на наших глазах. Апогей наступил в конце лета, когда в честь Верки ребята за ночь вкопали на площадке в центре лагеря столб. На нём было вырезано имя адресата: «Вера», верх и низ столба украшала резьба: по тёмной коре топором глубоко врезаны в тело дерева белые чистые раны, составляющие какой-то древний языческий узор из треугольников, продольных и поперечных засечек. О таком романтическом подарке можно было только мечтать. Все девчонки поголовно с завистью и восхищением заглядывались на великолепный столб выше нашего роста. Особенно красиво он, подсвеченный тёплым пламенем, выглядел вечером, когда мы сидели после ужина у костра.

Сверху на нас звёздами, проступающими на прозрачной, насыщенной синим глубине, глядело небо. Медленно пролетали похожие на звёзды спутники, отличить их можно было, только приглядевшись, не отрывая на несколько минут глаз, чтобы схватить беззвучное, незаметное при беглом взгляде движение. Падали звёзды.

Верка уже считала Серёжу своей собственностью и использовала, когда ей было только угодно. Глаза у него стали грустными.

Стало холодать. Скоро сентябрь, десятый класс и осенние школьные непременные заботы. Прощай, воля, здравствуй, обязанность.

Компании наши не развалились. И когда мы с ребятами после каникул встретились в школе, то сразу установился ритуал: парни пожимали девчонкам руки по очереди, как перед какими-то командными соревнованиями. Я понимала: Серёже хочется дотронуться до Веркиной руки.