Флёр-о-Флёр

Платье они не купили, зато Лере приглянулась белая блузка в комплекте с трикотажной кофтой-распашонкой. Тонкая бледно-сиреневая распашонка с завязкой на животе придавала классической блузке немного легкомысленности. Кроме того, блузка и кофта отлично подходили к ее черной длинной юбке и туфлям.

Лера взяла комплект и пошла в примерочную.

Бонни увязалась за ней.

– Какая у тебя красивая грудь, – восторженно произнесла девочка, когда Лера разделась. – А у меня будет такая же?

– Будет, не волнуйся, – погладила ее по голове Лера, – если не будешь лопать столько попкорна и чипсов.

Услышав это, Бонни поджала губы.

– Я их уже целую неделю не ела.

Комплект подошел. Смущал только глубокий вырез, как у старинного платья с корсетом. Тут же вспомнилось, как однажды, на корпоративной вечеринке, она оказалась сидящей за столом напротив босса. В тот вечер на ней было тоже платье с глубоким вырезом. Пришлось весь вечер краснеть, видя, как босс смущенно отводит глаза. После этого Лера целую неделю чувствовала себя неловко.

Заплатив за наряды, они зашли в книжный отдел и купили кулинарную книгу французских десертов и «Атлас цветов» – большое подарочное издание, с картинками и интересными историями. Потом Лера, видя, с какой гордостью Бонни носит пакеты с блузкой и кофточкой, не сдержалась и купила ей симпатичную сумочку: розовую с сердечками, довольно вместительную и с крепкой молнией. После этого, довольные покупками, они отправились домой готовить грушевый пирог. На этом безоговорочно настояла Бонни, после того как Лера рассказала, что она в ресторане с Рами ела на десерт грушевый пирог с миндалем.

* * *

– Тетя Лера, ты говорила, что у твоего знакомого маска наполовину черная, а наполовину – белая. А зачем? – поинтересовалась Бонни, насыпая в тесто сахар.

– Мне кажется, что тем самым он хотел подчеркнуть, что мир состоит из двух противоположностей, – объяснила Лера, разрезая на дольки груши. – День и ночь, радость и печаль, победа и поражение. Где-то происходит хорошее, а где-то плохое. В мире все должно быть уравновешено.

– Почему? Разве хорошего не должно быть больше?

– Должно. Но, видимо, Бог не успевает перекрашивать черное в белое.

– Как это? – не поняла Бонни.

– Ты зачем так много сахара положила? – воскликнула Лера вместо ответа. – Здесь же написано: «три столовых ложки», а ты положила все пять!

– Пусть будет слаще. Папа любит, когда пирог сладкий. Можно пить чай без сахара.

– Не надо. Убери, пока не растаял. Еще будут груши, не волнуйся за своего папу.

– Хорошо. – Бонни сгребла ложкой сахар вместе с тестом и съела. Потом облизала ложку и спросила: – Тетя Лера, а как вас в ресторан пустили в масках? Охрана даже не заподозрила, что вы можете их ограбить?

Лере пришлось вкратце объяснить, как все происходило.

– Так классно, как в шпионском боевике! – воскликнула девочка, узнав подробности. – А завтра вы опять встречаетесь?

– Да.

– И пойдете в ресторан?

– Возможно. Не могу тебе сказать. Ты же знаешь, что я обещала Рами никому ничего не рассказывать.

– А возьмите меня с собой!

– Тебя?

– Ну да. Посетители с детьми всегда вызывают меньше подозрений.

Лера уставилась на племянницу. А ведь неплохая идея – взять завтра с собой Бонни. Боже, о чем она? Разве можно впутывать маленькую девочку в это дело?

* * *

Небольшую церковь на набережной, куда Лера с Бонни поехали в Вербное воскресенье, больше ста лет назад построил богатый купец. Говорят, он любил покушать и был веселым человеком. Все стены, окна и колонны церкви были украшены бесчисленными цветочками, шишками, диковинными плодами и листьями. Можно подумать, что купец специально приходил помолиться перед обедом, чтобы нагулять аппетит. Еще, видимо, купец любил Рождество, и поэтому пять больших чешуйчатых куполов церкви раскрасили в красный, синий, зеленый и желтый цвета. Получились не купола, а разноцветные новогодние игрушки, на которые приладили ажурные кресты, похожие на позолоченные перья павлина.

Каждый раз, глядя на эту жизнерадостную цветочно-фруктовую церковь, Лера начинала верить, что в раю действительно будет празднично.