Флюктуация (СИ)

  Обе недели, пока лечили Черемисина, их тоже продержали при институте. Просветили со всех сторон, перебрали буквально по нерву, по сосудику, по клеточке. Это Шелушенко тоже считал избыточным, но флюктуация - это флюктуация, и ничего тут не поделаешь.

  - Что он там? - нетерпеливо спросил Бронислав Крогуа.

  - Ещё три минуты, - пожал плечами Громов. - Эскулапы, дорогой мой Бронислав Викторович, племя зануд. Не отпустят, пока не будут уверены. Я сам такой, ты же знаешь.

  - Ну и ладно, - произнёс Петров. - Разве нам есть куда торопиться? Времени осталось на одну охоту, нам даже пятёрка не светит. Да, командир?

  - Не светит, - согласился Шелушенко. - А, вот и он.

  Стеклянные двери лифта раскрылись и выпустили наружу Черемисина. Приглаживая время от времени возмутительно рыжие волосы, Женя нерешительно напралился к беседке.

  - Ну вот чего ты плетёшься, практикант, - сказал, поднимаясь со скамейки, Крогуа. - Не съедим же мы тебя.

  - Да я... так, - ответил Черемисин, подходя, и отчаянно покраснел, как умеют краснеть только очень рыжие люди. - Вы же из-за меня проиграли.

  - Ерунда какая, - махнул рукой Шелушенко. - Доложи лучше, как здоровье?

  - В норме, - с микроскопической заминкой сообщил Черемисин. - Направлен к вам заканчивать практику. "Две недели, - сказали, - пропустил? Так что будь добр". Мне, Бронислав Викторович, - он посмотрел на Крогуа, - как раз пару мыслей в голову пришло...

  Двигателист неуверенно улыбнулся.

  - Раз так, - решительно произнёс Шелушенко, - то чего время терять? Грузимся.

  ***

  Время в Изнанке пространства течёт странно. То бежит сломя голову, то плетётся едва-едва. Единственное, к чему нельзя придраться, так это к общему хронометражу. Если рассчитано, что весь перелёт займёт восемь часов, то приборы именно восемь часов и покажут. Пусть хоть субъективно неделя прошла. Впрочем, до двадцатикратных несхождений не доходило. От одной трети до двух - самый стандартный показатель.

  От временных перепадов у капитана Шелушенко неприятно кружилась голова. От кружения головы он лечился крепчайшим чаем. Компанию в лечении ему всегда составлял Бронислав Крогуа. Сам он временной свистопляски не замечал, к чаю был равнодушен, зато Кондрату Ивановичу в его присутствии всегда становилось легче.

  Такая вот хронопсихология.

  - И вот выходим мы из леса, - рассказывал двигателист, прихлёбывая маленькими глотками чёрный как дёготь напиток, - а деревенька-то не та! Ни вышки дальней связи у колодца, ни нашего флайера у крайнего дома...

  В перепонку входа деликатно поскреблись.

  - Кто там ещё? Знают ведь, - страдальчески скривился Шелушенко. - Входите!..

  В проходя появился бледный, но вполне бодрый Черемисин, чем вызвал у капитана короткий, но стыдный приступ зависти.

  - Садись, - кивнул Шелушенко. - Дело какое-то? А то я, уж извини, не в форме.

  - Я на минуточку.

  Женька прошёл к столу и присел на краешек кресла.

  - Как хорошо, что вы тоже тут, - сказал Брониславу Викторовичу. - Заходил ко мне ректор, я на вас сослался, так что... у меня теперь практика по торсионным полям. Неофициально, но...

  - А я об это узнаю только в Изнанке, - мрачно сказал капитан.

  - Извините, Кондрат Иванович, - мгновенно покраснел Черемисин. - Документы ещё...

  - Чёрт с ним, - отмахнулся Шелушенко. - Ты только за этим пришёл?

  - Нет, Кондрат Иванович, - серьёзно ответил Черемисин. - Я про соревнование. Ворсинку мне, - его передёрнуло, - удалили, но не всю. Кусочек во внутреннем ухе остался. Какие-то осложнения возможны, сказали. Пусть, сказали, полежит пока.

  - Это не опасно? - помрачнел Крогуа.

  - Что вы, Бронислав Викторович, - улыбнулся Женька. - Врачи разрешили продолжать практику, совсем не опасно.

  - Но... - подавшись вперёд, подбодрил его капитан.

  - Но от тяготеющих масс, - ещё шире улыбнулся Женька, - в ухе у меня звенит. Вот прямо сейчас звенит, вон там.

  Он показал рукой куда-то вправо и вниз.

  - Я на прошлой охоте обнаружил, - продолжил Черемисин. - Кит оказался совсем уж хилым. Не кит, а тюлень какой-то. Звенело едва-едва, слабее комара.

  Шелушенко вспомнил последнюю охоту и помрачнел. Двенадцать без малого миллионов тонн были провалом, позором и... вообще чёрт знает чем! После этой охоты "Владимир Комаров" скатился на девятое место из десяти. Но, чёрт возьми, прямо сейчас - что?!

  - А сейчас? - вкрадчиво спросил он Черемисина. - Сейчас как звенит?

  - Сильно. Как коммуникатор на полной громкости. И с каждой минутой всё сильнее.

  - Петров! - шлёпнул по панели связи Шелушенко.

  - Да, капитан?

  - Запусти-ка поиск.

  - Да здесь не искали никогда, откуда...

  - Запусти-запусти, - с металлом в голосе произнёс капитан.

  - Есть, - обиженно сказал Петров, и лицо его медленно вытянулось. - Ой... Тяготеющая масса! Однако, не чёрная дыра, триста процентов.

  - Столько не бывает, - проворчал Шелушенко.

  - Триста, зуб даю! - взвыл Петров.

  - Тормози, Бронислав Викторович, - сказал Кондрат Иванович. Ох, тормози! Интересно, что нас тут ждёт?

  ***