Флоренс и Джайлс

Миссис Граус разволновалась и встревожилась. А вдруг лед еще слишком тонок, что, если он проломится и мы утонем? Как она тогда оправдается перед матерью Тео? Мне показалось, что ее больше беспокоит это, а не наша вероятная гибель, и не совсем мудро с ее стороны нам это показывать. Но промолчала. Разумеется, никто не волновался о том, как оправдываться перед моейматерью. И весьма показательно, что миссис Граус не упомянула, что моя смерть могла бы огорчить дядю: мы обе знали, что уж он-то не стал бы горевать.

Хорошо еще, что неподалеку случился Джон: он зачем-то шел по коридору, услышал и вмешался. Он уверил миссис Граус, что мальчишкой каждую зиму катался на коньках в этих краях и что в это время года толщина льда уж никак не меньше фута. Он пообещал, что будет сопровождать нас и, по настоянию миссис Граус, тщательно осмотрит всю поверхность озера «на случай, если там окажутся трещины» — правда, услышав последнее, Джон округлил глаза и усмехнулся у нее за спиной.

К моему великому удивлению, особенно после бесчисленных падений и то-и-дельных снегопоскальзываний,Тео оказался искусным конькобежцем. Надев коньки, он преобразился. С раннего возраста, как он поведал мне, он ежегодно тренировался в Центральном парке Нью-Йорка и теперь то носился по озеру с головокружительной скоростью, то, двигаясь плавно и изящно, демонстрировал повороты, вращения и скольжение. Он напомнил мне лебедя, который неуклюже, вперевалку передвигается по суше, летает низко и тяжело, с трудом отрываясь от земли, зато с удивительной грацией безмятежно скользит по воде. Полагаю, для Тео было великим облегчением оказаться на замерзшем озере, где ему нечего было задевать и ронять, тонконогие столики и хрупкие чашки не мешали рукам, а ковры не подворачивались под ноги.

Мне, напротив, задача никак не давалась. Ноги были полны решимости разъезжаться в разные стороны, голову притягивал лед, и она постоянно пыталась отвесить ему поклон, а нижняя часть туловища норовила занять сидячую позицию. Но Тео был добр и терпелив, помогая мне. Здесь он становился другим человеком, уверенным в себе: он поддерживал, объяснял, управлял мной, как я управляла им на твердой земле. Постепенно у меня начало что-то получаться, а приблизительно через две недели я уже могла продержаться на льду десять минут, не спотыкаясь и не приледеняясь.

Вскоре я заметила, что после обеда не четырехминутничаю,а поглядываю в окно после каждой страницы — мне не терпелось увидеть Тео, поднимающегося по аллее. И вот однажды он не появился вовсе. Дрожа в мертвой тишине башни, я читала «Монаха», ^[6]и волоски на шее поднимались дыбом от ужаса. В очередной раз выглянув в окно, я поняла, что Тео сегодня вряд ли уже появится на аллее, потому что начинали сгущаться сумерки. Читать я еще могла, потому что башня была самым высоким и освещенным местом в Блайте, солнце задерживалось здесь дольше всего. Что могло случиться с Тео? Отчего он не пришел? Правда, весь день валил снег, но прежде это его не останавливало. Не запретил ли посещения его наставник? Или ему установили другое расписание занятий и лишили послеобеденных часов? Миссис Граус я отыскала на кухне.

— Где вы были? — строго спросила она и, прежде чем я успела ответить, прибавила: — Вам принесли записку.

С этими словами она извлекла конверт, сама вскрыла и, вынув сложенный листок бумаги, развернула его. Надев очки, она пристально уставилась на листок:

— Это от молодого Ванхузера. — И приступила к чтению.

Дорогая Флоренс!

Прошу извинения за то, что не пришел нынче вас проведать. Сегодня мой компаньон — астма. Вызван доктор, интенсивная физическая нагрузка под запретом. Пожалуйста, продолжайте кататься на коньках и сделайте один-два круга за меня тоже.

Записка оканчивалась стихами:

В гости я к Флоренс собрался,

Да, к несчастью, расхворался:

Астма не шутила,

Как щипцы, схватила.

Стишок мне понравился. Не Уолт Уитмен, конечно, но лучше, чем было, намного лучше.

Миссис Граус сложила записку, протянула мне (непонятно зачем, ведь, по ее мнению, я не умела читать) и произнесла:

— Вы должны нанести визит Ванхузерам, справиться о здоровье Тео. Так полагается. Так следует поступать юным леди.

— Но… — Я хотела было возразить, что никогда еще не наносила никому визитов.

Мы с Джайлсом никогда не играли с другими детьми, потому что никого не знали. Это было одной из причин, по которым я так опасалась, провожая его в школу. Но теперь Джайлс был в школе, и это, а также полученный мной Теопытвсе изменили. Сейчас я это ясно видела.

— Очень хорошо. Я отправлюсь утром.

Миссис Граус улыбнулась, и я чувствовала на себе ее взгляд, отправляясь к Мег, чтобы попросить ее напечь сладких булочек для Тео.

6