Флоренс и Джайлс

Потом мы долго гуляли по парку и рощице, и мисс Тейлор расспрашивала меня про местность, но не слушала ответов, как будто уже и так все знала. А может, все это ее не очень-то интересовало. Только когда мы углубились в рощу и я рассказала, что тропа, по которой мы шли, ведет к имению Ванхузеров и что обычно, но только не зимой, по ней к нам приходит мой друг Тео, гувернантка заинтересовалась и задала о нем несколько вопросов. Лето уже кончается, пояснила я, и скоро Тео увезут в Нью-Йорк, в школу. На это она ответила: «Ах, вот как», как будто ее удовлетворил мой ответ, хотя я тут же добавила: «Но, если повезет, он очень скоро вернется». Она подняла брови и с озадаченным видом посмотрела на меня, так что я даже рассмеялась и объяснила, что Тео приезжает сюда на поправку из-за своей астмы и что я даже надеюсь на то, что в скором времени у него будет новый приступ.

— Скоро начнутся дожди, станет сыро, — восторженно разглагольствовала я, — а такая погода вредна для него.

Было уже за полдень, когда мы вернулись домой, но мисс Тейлор сказала, чтобы мы оставались на воздухе, а она сходит на кухню и распорядится, чтобы Мег устроила для нас пикник. Скоро вышла Мег и расстелила большой ковер на газоне за домом. Мисс Тейлор помогла ей принести еду, а потом села, прислонившись спиной к стволу дерева, и как будто дремала, пока мы с Джайлсом играли в пятнашки. Но когда бы я к ней ни повернулась, мне постоянно казалось, что она не отводит с нас взгляда. Глаза у гувернантки были прикрыты как-то странно — наполовину, как у рептилии, — и у меня возникло странное чувство, будто она проглотила змею или ящерицу, а та, оказавшись в ней, захватила власть и теперь жадно смотрит на все ее глазами.

12

В ту ночь я хотела было снова притвориться ходящей во сне, но вспомнила фигуру, шелестевшую навстречу мне по коридору, носораздражающийаромат мертвых лилий, а главное — мисс Тейлор, наблюдавшую за нами сквозь прикрытые змеевекамиглаза. Припомнив все это, я решила, что лучше не выходить из комнаты второй раз подряд: риск слишком велик. Но, оставшись в постели, я ничего не выиграла: мне все равно было страшно и не спалось. В какой-то момент — уверена, что уже далеко за полночь, — я, кажется, все же задремала, потому что мне стал сниться сон, тот же сон, с которого всегда начинались мои ночные прогулки. Но потом сон оборвался, и я проснулась в своей постели. Сон встревожил меня, я забеспокоилась о Джайлсе. Кто, в конце-то концов, эта женщина? Как получилось, что наняли именно ее? Известно ли о ней хоть что-то кому-нибудь в доме? Она совсем ничего о себе не рассказала.

Наши комнаты были расположены таким образом (это мисс Уитекер так нас разместила), что Джайлс и я занимали по отдельной спальне, между которыми находилась классная комната, но мы могли попасть в класс только из коридора, а не из своих комнаток. С другой стороны к комнате Джайлса примыкала спальня мисс Уитекер, а теперь, разумеется, там поселилась мисс Тейлор. Но из ее спальни дверь вела не только в коридор, была и другая, к Джайлсу.

Сосредоточившись, я поняла, что из коридора, со стороны их спален, доносятся какие-то странные звуки, почти пение, но не совсем, как будто бы женщина — потому что это был несомненно женский голос — сама не могла решить, поет она или, может быть, причитает по покойнику. Если бы раньше вы спросили меня, какие звуки, по-моему, должны издавать призраки, я бы не сумела ответить. Мне вообще-то казалось, что они вряд ли способны издавать звуки, разве что цепезвяканьеили завывания. Но в этот миг я вдруг осознала, что если уж призраки могут передвигаться по коридору и шуршать юбками, то должны же они давать выход своим страданиям, а звучать это должно именно так.

От страха я натянула одеяло на голову, чтобы спрятаться от того страшного, кто ходит ночью по дому, и не слышать этих странных песнезавываний.Но разве могла я думать только о себе, когда маленький Джайлс лежит там совсем один и — даже если эта шутка безвредна — может до смерти напугаться, если услышит эти жуткие звуки? Я спустила ноги, встала с кровати, нащупала платье и оделась, больше для уверенности, потому что стояла жаркая летняя ночь, и ни одна душа — по крайней мере, ни одна живаядуша — все равно не могла бы увидеть меня в ночной сорочке. Я прошлепала босиком к двери и долго прислушивалась, но услыхала сейчас лишь свист ветра и успокоилась, решив, что мне просто прислышалосьспросонья. Но и в этом случае нужно было все-таки проведать Джайлса, ведь теперь я ни за что бы не уснула, не убедившись, что моему драгоценному братцу ничего не угрожает. Медленно приотворив дверь, я, замерев, переждала миг, когда она скрипнула, и, убедившись, что никого не разбудила, выскользнула в коридор.