Флорентийская голова (сборник)

Вот так, всего пять нехитрых правил, и я, словно с улицы в прекрасный голубой бассейн, прыгнул в новую жизнь с бортика своей старой. Пять простых правил, и я, подобно многим другим людям моего возраста, сменил низкооплачиваемую, требующую значительных умственных усилий работу на работу высокооплачиваемую, но не требующую в смысле напряжения мозгов вообще ничего. Пять правил, и я, разменяв территорию на статус, переехал из подмосковной «трёшки» в московскую «двушку» с доплатой… Проще говоря, я сменил в своей жизни практически всё, от места работы и жительства до зубов, входящих в улыбку.

Сам не знаю, что меня повергло сделать эти решительные шаги. На первый взгляд кажется, будто виной всему те самые деньги (с большой буквы Д), которые не валяются на дороге, но как говорил один из моих учителей: «У самой трудной задачи всегда есть простое решение, которое лежит на поверхности. Только это неправильное решение». И был абсолютно прав. Так вот, деньги, в данном конкретном случае, решение частное, а до общего, я, можете мне поверить, не додумался до сих пор.

Дело всё в том, что мне очень нравилась моя прежняя жизнь, хоть и содержала она в себе воз и маленькую тележку неудобств и разных унизительных следствий моего низкооплачиваемого существования. Она была для меня тем, что отличает существование человека разумного от существования человека безмозглого. Я холил её, лелеял, берёг, как сокровище и настолько с ней, с моей тогдашней жизнью свыкся, что менять её на какую-либо другую мне казалось просто невозможной глупостью. Собственно поэтому и так странно то, что я стремительно променял эту мою любовь на бутерброд, пусть даже с до неприличия жирной килькой.

Подобный поворот судьбы не раз и не два приводил меня и многих моих сверстников ко вполне предсказуемому противоречию, разрешить которое не помогали ни вечера встреч одноклассников, ни литры выпитой водки. Становилось совершено непонятно, на кой чёрт было нужно сидеть пять лет в институте, а потом ещё три года в аспирантуре, чтобы потом с девяти до шести выполнять примитивные манипуляции в какой-нибудь из офисных компьютерных программ. Всё это могло легко сойти за отупляющий моё поколение заговор, если бы кто-нибудь показал мне пальцем заговорщиков. Вообще, я не склонен видеть в том немногом, что мне удаётся разглядеть с моего обывательского шеста, проявления чьего-то злого гения, поскольку, активно отрицаю существование, так сказать, наизлейшего из оных, но:

Как и многие другие, я давно заметил, что составляющие мою судьбу события отнюдь не случайны, а являются делом чьих-то не всегда хорошо замаскированных рук. Только в отличие от тех же многих других, я никогда не приделывал эти руки Создателю, Высшему разуму или ещё Чёрт Знает Чему, поскольку точно знал с самого моего счастливого пионерского детства, что за всей моей биографией стоит только один единственный персонаж — я сам, собственной персоной, и больше там нет никого, к счастью или сожалению. Вот только тот я, который творит судьбу мою и я, который эту судьбу, извините за безобразность формулировки, живёт, не одна и та же морда. И что у этого второго «я» на уме, для меня такая же загадка, как завтрашняя погода в Москве. Хотя прогнозов, хоть отбавляй.

Короче говоря, я понятия не имею, почему я так поступил. Да и будет об этом.

Как бы там ни было, в результате описанных перемен ваш покорный слуга стал проводить каждый свой день кроме субботы и воскресенья среди молодых заносчивых обалдуев, которых сюда пристроили родители; потерявших всякий страх воров среднего возраста, которые начальство; сисястых секретарш, которые с начальством спят, и предпенсионных кур на высоких должностях, которым всегда жарко, потому что у них климакс. Это, если кратко.

Есть много определений таким людям как я, но мне больше всего нравится — пятирубашечник. Во-первых, потому что, с понедельника по пятницу каждый день свежая, в субботу — химчистка, в воскресенье забираю, и всё по новой. А, во-вторых, потому что оно точнее всего характеризует цикличность всех происходящих со мной (да и не только со мной, а со всеми) процессов. У нас тут всё повторяется — ситуации, разговоры, проблемы и их решения; каждый новый день как римейк предыдущего. Поэтому понедельники, вторники, среды, четверги и пятницы практически неотличимы друг от друга. Иногда мне кажется, что если чему-то уготовано случиться здесь хоть раз, это обязательно произойдёт снова, а потом ещё и ещё…

Вот, например, сегодня мне в очередной раз пришло письмо из департамента управления персоналом с ежегодной анкетой. Я не знаю, зачем они каждый год шлют нам эти анкеты. Не думаю, что кто-то их там читает. Скорее всего, они тут же отправляются в какую-нибудь огромную папку, чтобы погибнуть под толстым слоем подобных. Хотя, я не удивлюсь, если существует специальная тётка, которая их изучает, ведёт динамику ответов каждого сотрудника, делает какие-то выводы, на основании которых руководство потом… но думать об этом, если честно, не хочется.