Флори

У меня не было ни плана, ни определенной цели. Моими нога ми двигал только всепоглощающий страх. В конце улицы я неожиданно споткнулся раз, потом другой. Моя грудь, казалось, разрывалась от напряжения, ноги отказывались повиноваться, а в ушах все еще звучали крики толпы, к которой, казалось, присоединились новые охотники. Я все еще держался впереди и даже немного оторвался от своих преследователей. С наступлением темноты я мог надеяться на спасение, если мне удастся оторваться от тех, кто преследовал меня с самого начала. Остальные, не зная, был ли я вооружен, колебались остановить меня или позволить убежать.

Внезапно, завернув за угол, я попал в переулок, в который не выходило ни одно окно, вокруг были только глухие стены. Я заметил бегущего впереди себя человека. Сзади снова послышался топот, и я, собрав последние силы, в дюжину прыжков достиг незнакомца. Он повернулся, наши глаза встретились, когда мы бежали бок о бок, и я прочитал в его глазах такой же страх, который испытывал и сам. И прежде чем я сообразил, что это значит, он метнулся в сторону, сунув мне в руки странный пакет, а затем скрылся в темноте.

Все это произошло в одно мгновение. Непроизвольно я поймал сверток; но усилие, с которым он попал ко мне, отбросило меня вправо, и прежде чем мне удалось сохранить равновесие, я ударился о стену.

К счастью, то, что должно было погубить меня, стало моим спасением. Я ударился о стену как раз в том месте, где была дверь. Она была неплотно закрыта, и я упал вовнутрь. Я приземлился в темноте на руки и на коленки и услышал за собой лай собак. Мгновение спустя, все еще ничего не видя, я поднялся и закрыл за собой дверь.

Потом я снова прислушался. Дрожа и задыхаясь, я слышал на улице крики преследователей, а мое сердце билось так сильно, что его удары, казалось, разносились на весь дом! Прошла по крайней мере минута или две, прежде чем я немного пришел в себя и начал осматриваться, удивляясь, куда я попал. Вспомнив о собаке, лай которой еще был слышен, я осторожно взялся за щеколду, чтобы убежать. Внезапно пакет, который я все еще держал, зашевелился.

От неожиданности я почти уронил его. Прижав сверток к себе, я почувствовал движение. Он шевелился и к тому же был теплым. В этот момент мне открылась правда. Это был ребенок!

От этого неожиданного открытия я даже вспотел. Я снова представил объятое ужасом лицо человека. Я подумал, что он украл ребенка, и испугался еще больше. Он ошибся, предполагая, что я преследую его, и поспешил избавиться от своей опасной ноши.

Сейчас этот ребенок был у меня - и вместе с ним незнакомец передал мне свой страх. Первой моей мыслью было положить сверток на пол и выбраться наружу, освободившись от заботы. В этой мысли не было ничего странного для мелкого чиновника, каким был я, - отнюдь не героя, которого никто не готовил к судьбе солдата, постоянно рискующего жизнью. Но была одна мысль, приводившая меня в отчаяние. Я не знал, куда идти и где я сам найду пристанище. Но вместо того, чтобы подумать над этим, мой чиновничий ум подсказывал мне, как можно без всякого риска использовать подвернувшийся случай: можно было разыскать родителей и вернуть ребенка. В этом я видел возможность заслужить помилование, получить работу и вознаграждение.

Внезапно снова залаяла собака, вероятно, учуяв меня, и это помогло мне принять решение. Я взялся за щеколду и осторожно открыл дверь. Мгновение спустя я шел уже по улице, озираясь по сторонам. Я не заметил ничего, что бы встревожило меня. Уже стемнело и соседние дома, казалось, вымерли. В уме я прокрутил обратный путь: при любых обстоятельствах нужно было вернуться на улицу Сент-Оноре, найти моего тестя у ворот Пале-Рояля, где он дежурил по ночам, и отдать себя и ребенка под его покровительство.

Несомненно, это был самый мудрый план. В эти дни улицы Парижа, даже в районе Лувра и Пале-Рояля, почти не освещались. Лабиринт переулков и темных домов тянулся до самых фешенебельных кварталов, обеспечивая тайный доступ к ним. Я не предвидел на своем пути особых трудностей, поэтому осторожно добрался до конца переулка. Там я остановился, задумавшись, стараясь выбрать самый короткий путь. Вдруг до моего слуха донеслись чьи-то голоса, из-за угла показался свет, и я напрягся в ожидании новой опасности. Я не стал дожидаться продолжения. Эти люди, с их фонарями и оружием, могли принести мне вред. Мои нервы были на пределе: улицы Парижа полны опасностей, и за каждым углом мне мерещилась виселица. Я повернулся и пошел назад, к дому, который недавно послужил мне укрытием. Я несколько раз повернулся на ходу и мне показалось, что свет двигался вслед за мной. Как только я обнаружил это, то метнулся через дорогу и нырнул в тот боковой переулок, в котором раньше исчез похититель ребенка.

Я не сделал и десяти шагов к своей цели, как вдруг споткнулся в темноте и едва не упал на мостовую, выпустив сверток из рук.