Флориан Бэйтс и похищенные шедевры

Я рванул в противоположную сторону, на бегу копаясь в рюкзаке. Я пытался нашарить «паническую кнопку», которой снабдило меня ФБР. Все, что от меня требовалось, – это дважды нажать ее, чтобы в ту же секунду поднять по тревоге команду агентов. К несчастью, он добрался до меня прежде, чем я – до кнопки.

Тип бросился на меня, и мы покатились по мокрой мостовой прямиком в гору картонных коробок из-под фруктов. Сперва я подумал, что ободрал ногу, но то, что я принял за кровь, оказалось кашей из гнилой клубники, которая размазалась по моим джинсам. Я барахтался, пытаясь встать на ноги, но этот тип зажал мою голову руками, применив удушающий захват. За миг до того, как отключиться, я глянул на мусорные баки и успел сказать себе, что пора бы уже начать следовать советам Маргарет.

Не знаю, сколько я провел в отключке. Когда я пришел в себя, то голова у меня разламывалась, а тело лежало на полу грузовичка со связанными ногами и руками за спиной.

Я испустил низкий стон, полный боли:

– Уунннннфффф…

– Будет лучше, если спишь, – с жутким акцентом проговорил тип. – Двадцать минут.

Еще несколько секунд перед глазами все оставалось размытым. Когда фокус наладился, я разглядел нечто прекрасное – свой рюкзак. Должно быть, тип сообразил, что, если мои пожитки найдут, меня примутся искать. А это означало, что у меня все еще остается шанс нажать паническую кнопку. Надо лишь отвлечь внимание типа на то время, пока я буду подбираться к ней.

В Куантико[2], в учебном центре ФБР, я прошел курсы выживания заложника, но в тот момент я и представить себе не мог, что кому-то захочется меня похищать, так что слушал не слишком внимательно. Чудовищная глупость, знаю, но все-таки основы я запомнил.

ШАГ №1 К ВЫЖИВАНИЮ:

наладьте с похитителем контакт.

– Впечатляющий бросок, – сказал я. – Вы играете в футбол?

– Футбол – для детишек, – презрительно усмехнулся тип. – Накладки. Шлемы. Я играю в мужской спорт. Регби.

– Что ж, уверен, вы в нем ас, – подольстился я. – Играете дома, в Румынии?

Тип одарил меня подозрительным взглядом в зеркальце заднего вида:

– Откуда ты знать, что я румын?

Я не собирался рассказывать, что ФБР предупредило меня о румынах, которые охотятся за мной, как и о том, что, пока он держал меня за горло, я заметил вытатуированный у него на руке румынский флаг. Я хотел понравиться похитителю, а значит, следовало его умаслить.

– Мой дедушка из Румынии, – сообщил я. – У меня есть его фото в солдатской форме, и он на нем точь-в-точь как вы.

Это заставило типа улыбнуться. (Для справки: мой дедушка Джио из Италии, а дедушка Тед вырос в Нью-Гэмпшире. Но, думаю, когда вас удерживают силой в каком-то грузовичке, небольшая ложь извинительна.)

– Скажу вам как румын румыну, – продолжил я. – Думаю, вы ошиблись. По-моему, вы сцапали не того ребенка.

Улыбка обернулась оскалом, и я испугался, что оскорбил его.

– Я не к тому, что вы плохо справились с работой, – добавил я. – Просто, знаете, под влиянием сверстников и стремления соответствовать стандартам дети выглядят и одеваются настолько схоже, что порой у нас самих возникают проблемы с тем, чтобы друг друга различать. Однажды мои родители по ошибке увезли домой другого парня. Мои собственные родители. Так что с вашей стороны уж точно нет ничего позорного в том, чтобы вы неверно выбрали цель.

– Верно, – с нажимом отозвался тип.

ШАГ №2 К ВЫЖИВАНИЮ:

прервите цепочку мыслей похитителя.

– Говоря «верно», вы имеете в виду, что я все сказал верно? Или ваше «верно» означает, что вы не ошиблись с тем, кого похитили?

Я подождал ответа, но услышал лишь низкий недовольный рык. Пришлось сделать вывод, что в устах этого типа сей звук означает глубокую задумчивость.

– Когда вы не пользуетесь местоимениями, за разговором реально трудно уследить. Следовало бы сказать «это верно» или «я все сделал верно». Особенно в ситуации вроде этой, связанной с угрозами и требованиями. Неверно выбранное местоимение может привести к тому, что выкуп в результате получит кто-нибудь другой, что никому из нас не принесет добра.

– Верно! – гавкнул он снова, словно, если говорить громче, проблемы с грамматикой внезапно решаются сами.

В тот же момент грузовичок вильнул, чтобы избежать столкновения с другой машиной, а тип надавил на клаксон и разразился тирадой гневных звуков – надо думать, выругался на румынском. Я рассудил, что его внимание достаточно отвлечено, чтобы можно было начать сантиметрик за сантиметриком придвигаться к рюкзаку.

– Не расстраивайтесь, – продолжал я. – Я понимаю, как трудно учить новый язык. Моя семья постоянно переезжает. Мне вот пришлось французский и итальянский выучить. Мольто диффичиле[3]. Это по-итальянски – значит «очень сложно».

– Заткнуться сразу!