Флорис. Любовь на берегах Миссисипи

— Итак, господа, вы принимали участие в этой победоносной кампании? Я обожаю рассказы о сражениях! — С этими словами княгиня повернулась к своим обожателям.

Согласно правилам этикета это означало, что представление завершилось. Флорис сжал кулаки и двинулся вперед, чтобы помешать княгине ускользнуть.

— О, вашему высочеству (на этом слове Флорис сделал ударение), конечно, известно, что гораздо легче взять в бою форт, нежели образумить упрямую женщину!

Княгиня соблаговолила улыбнуться в ответ на эту реплику. Придворные хихикали и шушукались. Попюлюс де Проте и Гаэтан д’Артагет, также состоявшие в свите знатной особы, поспешили на помощь своему другу.

— Черт возьми, Портжуа, мы все немного загрубели на войне… Ее высочеству еще надо свыкнуться с простотой здешних нравов… не сердитесь на маркиза, ваше высочество, он, как и мы, совсем недавно вернулся после схватки с дикарями!

Княгиня томно обмахивалась веером.

— Я нисколько не сержусь на маркиза… У нас в Петербурге не такой строгий этикет, как в Версале… Знаете, господа, однажды моя любимая тетушка-царица…

Последние слова потонули в гуле голосов. Княгиня в сопровождении своих обожателей направилась к террасе.

Флорис и Адриан словно приросли к полу. Они были настолько потрясены чудовищной наглостью Батистины, что едва слышали восторженные возгласы гостей.

— Какая красавица!

— Что за величавость, черт возьми!

— Изящество, мой милый!

— Вы видели ее украшения, Жозефа?

— Сокровища короны, дорогуша!

— Сразу видно особу царских кровей!

— А воспитала ее французская гувернантка!

— Вот почему она так хорошо говорит!

— Весь город лежит у ее ног!

— Зачем ей понадобилась колония, Маргарита?

— Ревность императрицы!

— Король принимал ее в Версале?

— Конечно, моя дорогая, со всеми почестями!

— Она приехала на Миссисипи со своим «двором» — фрейлинами и слугами!

Флорис, погруженный в свои мысли, внезапно вздрогнул — кто-то тянул его за рукав.

— Гальялда, судаль, я плисла!

Молодой дворянин опустил глаза — перед ним стояла малышка Эмилия. Взвизгнули скрипки, и по залу полетели танцующие пары. Флорис повел Эмилию, но тут Адриан кивнул ему, незаметно показав на даму, которая буквально прилипла к стойке одного из роскошных буфетов. Мрачное лицо Флориса осветилось саркастической улыбкой.

— Я… прошу простить меня, мадемуазель, я вернусь к вам на павану!

Это было редкостным хамством. Флорис стремительно удалился, оставив несчастную Эмилию посреди залы. Он подошел к брату, и оба они осторожно подкрались к особе, привлекшей их внимание. Дама не заметила их, поскольку была поглощена своим занятием — перед ней стояло огромное блюдо с крабами и рисом, а стоящий рядом раб постоянно подливал ей в бокал мускат.

Несмотря на роскошный парик и розовое атласное платье, выгодно подчеркивавшее пышные формы, Флорис и Адриан без труда узнали толстуху, с которой беседовали на хлопковом поле.

— Добрый вечер, мадам Деде! — прошептал Флорис ей на ухо.

Упитанная особа едва не выронила тарелку. Она переводила глаза с одного на другого, не в силах произнести ни слова, и только разевала рот, словно выброшенная на берег рыба. Если бы это было возможно, она провалилась бы под землю или хотя бы уползла на четвереньках под буфетную стойку. Однако Флорис не дал ей времени опомниться. Он схватил ее за руку, а Адриан вежливо принял у нее тарелку и стакан.

— Как здесь жарко, дорогая!

— Не прогуляться ли нам при лунном свете?

Подхватив толстуху под руки, братья бесцеремонно повлекли ее в сад.

— Я… я вас не… отпустите меня… или я…

— Или что, дорогая? Вы пожалуетесь вашей самозванной княгине?

И Флорис злорадно ущипнул несчастную Деде.

— Что… что вам от меня надо? — пролепетала бедняжка, готовясь упасть в обморок.

Адриан похлопал ее по щеке.

— Ну, ну… держите себя в руках… вам еще понадобятся силы!

Адриан не успел объяснить, что именно потребуется от толстухи, поскольку услышал взволнованный крик:

— Госпожа графиня де ла Мойка… Госпожа графиня!

К троице со всех ног бежал Попюлюс де Проте.

— Кажется, вас зовут! — насмешливо шепнул ей Флорис.

Попюлюс, оказавшись рядом, объявил:

— Ее высочество собираются отбыть… где шаль княгини?

— У меня… я… я сейчас принесу! — вскричала толстуха, не скрывая радости.

— Идите же, графиня, долг призывает вас! — торжественно произнес Адриан, и оба брата изящно поклонились.

Некоторое время они еще стояли в саду, вдыхая опьяняющий запах цветущей магнолии. Сердце у них сжималось от муки и тревожного ожидания несчастья. Они не обменялись ни единым словом, ибо не могли говорить.

Наконец они медленно и словно бы нехотя вернулись в освещенный зал. Княгиня и ее фрейлины уехали в фаэтоне, который предоставил им герцог де Бель-Иль.

Лакеи разносили бокалы с шампанским.

Словно в тумане, Флорис услышал вдруг, как хозяин дома хлопнул в ладоши, призывая всех к молчанию.

— Тише… тише…

— Господин де Бель-Иль хочет что-то сказать нам…

— Перестаньте болтать, Жозефа!

— Придержите язык, Маргарита, только вас и слышно!

Гомон сменился наконец благоговейной тишиной, которую нарушали лишь крики розовых фламинго. Господин де Бель-Иль заговорил: