Флорис. Любовь на берегах Миссисипи

В ответ на вопли несчастного раздавались лишь взрывы хохота. Он попытался оглядеться, чтобы понять, что происходит, но глаза его никак не хотели раскрываться, ибо веки, искусанные насекомыми, вспухли словно подушки. Дружными стройными рядами москиты продолжали наступать на него.

— Ррраааа… Я прикажу вас всех повесить, грязные черномазые!

От этого крика Флорис пришел в себя и открыл глаза. Он не знал, как долго он пробыл без сознания, однако, судя по густому синему мраку между деревьями, стояла глубокая ночь. Молодой человек хотел приподняться и помассировать ноющий затылок, но обнаружил, что кисти рук и щиколотки прочно связаны. Флорис принялся извиваться, пытаясь принять сидячее положение. Он не знал, где находится. Похоже, его бросили в загон для коз. С поляны доносились взрывы хохота и протяжный напев, подчинявшийся странному ритму. Время от времени эти звуки перекрывались воплями привязанного к дереву мужчины.

Над ухом Флориса раздалось знакомое поскрипывание.

— О! Жорж-Альбер, ты как раз вовремя! — прошептал Флорис. Маленькая обезьянка только что соскользнула с ветвей кипариса.

— Развяжи меня поскорей! — Флорис протянул ему руки.

Своими острыми зубками Жорж-Альбер быстро освободил хозяина. Флорис принялся растирать запястья, чтобы восстановить кровообращение. Он уже собрался расспросить Жоржа-Альбера, куда они попали, но хруст ветвей под ногами дал им понять, что кто-то направляется к загону. Флорис сделал знак Жоржу-Альберу спрятаться и, закрыв глаза, снова вытянулся на земле.

— Мне кажется, что ты слишком сильно его ударил, Жанно!

Флорис с трудом унял дрожь. Это был голос Батистины.

— Не надо тлевожиться, маленькая плинцесса! Он иметь твелдую голову! — отвечал здоровенный молодой негр.

«Хотелось бы мне посмотреть, какова будет его голова, когда я ударю по ней хорошенько!» — недовольно подумал Флорис.

— Хорошо, Жанно, а теперь оставь меня, я хочу видеть, как он проснется… И пора готовиться к отъезду… Скажи им, чтобы они поторопились, здесь оставаться опасно!

Батистина испустила глубокий вздох. Шаги Жанно стали удаляться. Флорис рискнул приоткрыть глаза. Батистина сидела на опрокинутой деревянной колоде. Она была одета в мужское платье — узкие штаны до колен и рубашку с пышным жабо, расстегнутую на груди. Ее длинные светлые волосы были перехвачены черной бархатной лентой, а на голове надета маленькая треуголка, так что, если бы не вздымающаяся на груди тонкая ткань сорочки, ее вполне можно было бы принять за юношу. Ворвавшийся в загон теплый ветерок принес с собой дурманящие ароматы тропических цветов. Грозные выкрики несчастного сменились рыданиями и мольбами.

— Я никого не выдам… отвяжите меня… прошу вас… я богат… я вам все отдам… Возьмите ее, это она во всем виновата!

Батистина была поглощена своими мыслями. Казалось, она ничего не слышала. Флорис испустил сдавленный вздох. Батистина тотчас встрепенулась. Он быстро закрыл глаза и почувствовал, как девушка склонилась над ним.

— Флорис… Флорис… тебе лучше?

Она ощупала его лоб. Правильно ли он истолковал ее поступок? Или ему только показалось, что голос Батистины дрожал? Он решил застонать сильнее.

— Господи… О! Жорж-Альбер, вот и ты… быстрей, иди и принеси воды!

На этот раз в голосе Батистины звучала искренняя тревога. От удовольствия у Флориса по спине забегали мурашки. Она расстегнула ему камзол и жилет, затем проделала то же самое с воротом рубашки, отстранила пышное жабо и приложила ухо к обнаженной груди.

— Батистина… Батистина! — зашептал Флорис.

Она мгновенно выпрямилась. Очарование было разрушено. Вернувшись со стаканом воды, Жорж-Альбер весьма бесцеремонно выплеснул его в физиономию хозяина.

— Нет, Жорж-Альбер, так не пойдет! — запротестовал Флорис, вытирая лицо. Выразительная гримаса на мордочке маленького зверька дала понять Флорису, что Жорж-Альбер был абсолютно уверен в правоте своего поступка. Скрестив руки на груди, в нескольких шагах от обезьянки стояла Батистина, смотревшая на Флориса и Жоржа-Альбера.

— Браво… вы оба меня провели… так тебя уже развязали? Тогда позволь спросить, как давно ты очнулся от своего так называемого обморока?

Флорис, шатаясь, поднялся. Его боль была притворной лишь наполовину.

— Послушай, не знаю, что ты хочешь сказать, но я пришел в сознание только что! Почему меня связали?

В полумраке зеленые глаза Флориса грозно засверкали. Затем он укоризненно взглянул на Жоржа-Альбера.

— И ты туда же, Жорж-Альбер! Кто тебе позволил развязать меня? — спросил Флорис притворно недовольным тоном. Вместо ответа маленький зверек что-то проворчал сквозь зубы. Это наверняка были ругательства, ибо только так умная и вежливая обезьяна могла ответить этим непоследовательным существам с недоразвитыми мозгами. Оскорбленный до глубины души, Жорж-Альбер скрылся в густой листве вершины рядом стоящего дерева.

Бесшумно, словно змей, Флорис приблизился к Батистине. Пение на опушке становилось все громче, оно было назойливым и в то же время возбуждающим.

— Где мы, Батистина? — шепнул Флорис.

— В двух лье от замка, позади хлопковой плантации Бель-Иля.

— Что происходит?