Флорис. Любовь на берегах Миссисипи

Только теперь он осознал, что совсем забыл о ней. Батистина уселась на охапку соломы. Вид у нее был вполне удовлетворенный.

— Бог мой, они собирались убить ее, но, если бы я знала, что ты так огорчишься, я бы приказала им просто отрезать ей язык!

— Хватит! Каким же чудовищем ты стала! — выкрикнул Флорис, дрожа от возмущения.

И тут, словно уличая Батистину во лжи, раздался вопль, от которого волосы становились дыбом:

— А-а-а-а-а! На помощь! Вас всех накажут! Поймают! Схватят! Вас всех колесуют, грязные негры! Я не желаю, слышите вы?! Отпустите меня! А-а-а-а! Пустите меня!

Флорис устремился к окошечку и облегченно вздохнул. Двое рослых негров несли Эмилию к коляске. У нее были связаны щиколотки и запястья. Крики ее напоминали визг свиньи, которую хотят зарезать. Во всяком случае, слушая ее вопли, можно было с уверенностью сказать, что язык ее до сих пор на месте. Она отбивалась, изрыгала проклятия, пыталась укусить своих конвоиров и ревела все громче и громче. Подбежал Ганнибал и заткнул ей рот солидным кляпом.

Визги превратились в сдавленный писк. Когда крики Эмилии утихли, Флорис почувствовал внутреннее облегчение. Он знал, что, сидя в полутьме, Батистина с усмешкой внимательно наблюдает за ним. Он постарался принять подобающий вид.

— Почему они увозят ее с собой?

— Сожалею, но мы вынуждены лишить тебя твоей очаровательной невесты! Ради нашей безопасности мы берем ее с собой! — уверенно ответила Батистина.

— Нашей? Значит, ты уезжаешь с ними?

— Да, Флорис… и совершенно добровольно!

Флорис мгновенно пришел в отвратительное расположение духа. Внизу Жанно, Ганнибал и другие рабы помогали женщинам и детям забираться в повозки. Среди беглецов мелькали белые лица. Это были проститутки и старая Элиза. Женщины усаживались потеснее, забирая на колени малышей. Мужчины садились верхом на коней. Они собирались ехать так, как обычно разъезжали по хлопковым плантациям и полям сахарного тростника: без седла и босиком. Оборванные снизу холщовые полосатые штаны у мужчин и потрепанные платья у женщин составляли все достояние рабов.

— Быстло, быстло… На лассвете мы должны быть уже далеко! — кричал Жанно.

— Вам не испугать меня, собаки! Вы все будете болтаться на виселице!

Два молодых негра вывели из овчарни еще одного пленника, изо всех сил пытавшегося сохранить надменный вид. Это был лейтенант Прадель. Его закинули в коляску рядом с Эмилией и проститутками. Свинья встретила его увесистым тумаком; негры поняли, что за офицером будут присматривать, как за новорожденным младенцем!

— Эй! Давай к нам, принцесса! — в один голос завопили Тонтон и Золотая Ляжка.

Батистина высунулась в окошко.

— Я иду, друзья мои!

— А как же он, маленькая плинцесса? — недоверчиво выкрикнул Жанно.

Взоры несчастных изгнанников обратились к Флорису, чей силуэт угадывался за спиной Батистины. Флорис метнулся в сторону, но было поздно. Растревоженные рабы соскакивали с лошадей. С присущей их племени кошачьей грацией они быстро окружили конюшню.

— Я же просила тебя не высовываться! — укоризненно произнесла Батистина.

— Куда вы направляетесь? — спросил Флорис, презрев упрек Батистины.

Девушка горделиво выпрямилась.

— На север, в Новый Йорк, туда, где нет рабства!

Флорис вскинул голову.

— С женщинами и детьми вы не пройдете, и ста лье!

— А это мы еще посмотрим! — задорно ответила Батистина.

— Батистина, ты ввязываешься не в свое дело… — строго начал Флорис. Он не понимал этой жажды великодушия и стремления к приключениям. Разве предназначение женщины состоит не в том, чтобы быть объектом чувственного желания? От нее требуют не героизма, а нежных объятий, раскрытых навстречу мужчине, вернувшемуся с поля боя. Совершать отважные поступки — мужское дело. С чего это вдруг девица решила поменять все роли, спутать все карты, изменить все правила игры?

— О! Я ненавижу тебя… Ты слишком жесток… ты ничего не понимаешь… Я их люблю, их всех!

По щекам Батистины катились слезы. Флорис умолк.

Несчастные беглецы ворвались в сарай. Они были вооружены серпами и вилами. В их черных глазах, уставившихся на Флориса, читалась решимость людей, которым нечего терять.

Флорис подошел к лестнице. Он принял решение.

17

— Мисси Адриан… Мисси Адриан…

Цицерон задыхался, и голос его звучал еле слышно. Рядом с ним стояла девушка, ее била нервная дрожь.

— Мисси Адриан… Мисси Адриан здесь?.. — повторил негр.

— Да, это ты, Цицерон? Что случилось?

Граф де Вильнев-Карамей распахнул ставни. В свете луны он различил два силуэта, стоявшие под дубом.

— Скорей, мисси Адриан… открыть мне… это ужасно!

Адриан взглянул на лежащую в постели Жольетту де Ла Бюисоньер.

Друг мой, ваш негр положительно сошел с ума, вам следует отколотить его палкой, сейчас наверняка часа два ночи!

— Спите, дорогая, я пойду открою ему.

Адриан запечатлел на прекрасной груди красавицы нежный поцелуй, в ответ она схватила его за руку:

— Возвращайтесь поскорей!