Флот Людовика XV

Пользуясь уходом англичан в Порт-Магон, интендант тулонского порта упрашивал де Кура сопроводить транспорта с войсками и припасами в Италию, но тот отказался. Это и стало основной причиной его отставки. В бою у Тулона де Кур проявил себя неплохо, но в свои 80 лет он был просто неспособен к управлению таким флотом, поэтому решение Придворного совета следует признать правильным.

Несмотря на видимый благополучный результат, Тулонское сражение, по существу, было разгромом флота союзников. Их эскадры больше не представляли организованной силы. Корабли Наварро до конца войны простояли в Картахене, опасаясь идти в Кадис, где их можно было бы починить (в Картахене условия ремонта были плохие). Исключение составил только «Собербио», возвращенный владельцам и ушедший на Мадейру весной 1748 года, а затем – в Вера-Крус.

«Тулонские трибуналы»

Вернувшись в Англию в 1744 году, Лесток столкнулся со всеобщим негодованием, его открыто обвиняли в проигрыше Тулонского сражения. Поняв, что общественное мнение настроено резко против него, Лесток поднял старые связи и потребовал от герцога Ньюкасла проведения суда. Его Светлость предоставил королю все бумаги, в ответе Его Величество сказал: «Я понимаю, как много зависит от сохранения надлежащей дисциплины во флоте и как важно отдать в руки правосудия всех, кто не исполнил своего долга в этом важном событии»,и в июле Адмиралтейство инициировало разбирательство по поводу Тулонского боя. 29 августа было оглашено о начале следственных действий. Мэтьюс, передав командование Роули, 19 сентября выехал в Англию.

12 марта 1745 года Палата общин инициировала запрос в Адмиралтейство по поводу поведения в бою у Тулона кэптенов и адмиралов, первый трибунал собрался на борту ЕВК «Лондон» 23 сентября под председательством адмирала синего флага Чалонера Огля. Стоит сказать, что состав трибунала был выбран неудачно. Огль, только что вернувшийся из Вест-Индии, где вместе с адмиралом Верноном получил несколько болезненных ударов от испанцев (о действиях у Картахены и Сантьяго-де-Куба мы уже рассказывали), рвал и метал, надеясь беспощадностью и строгостью заретушировать свои неудачи в Карибском море.

Характерно, что Адмиралтейство отказалось отдать под суд хотя бы одного капитана Лестока: под суд попали 11 капитанов – все из авангарда и центра.

Первым разбирали дело лейтенантов с «Дорсетшира». Их обвинили в том, что они советовали кэптену Берришу не атаковать противника. Слушания были жаркими, но все же обвинение с лейтенантов сняли, вместо этого выдвинули обвинение уже против кэптена Берриша, решив, что он намеренно не оказал помощи «Мальборо» в бою против «Реал Филиппе». 9 октября было зачитано постановление трибунала: «В связи с тем, что капитан Берриш оставался в бездействии в течение получаса, когда он мог бы помочь “Мальборо“, и не был в одной линии со своим Адмиралом, когда тот первый раз привел свой корабль к ветру и начал спускаться на противника, он частично подпадает под обвинение, выдвинутое против него, в том, что он не сделал всего от него зависящего, чтобы сжечь, потопить или уничтожить противника[85] , а также не оказал должной поддержки “Мальборо“, пока не получил соответствующего сигнала от Адмирала; таким образом, он подпадает под статьи 12 и 13 Боевых инструкций, и, соответственно, суд постановляет, что он должен быть уволен за недостойное поведение и должен навсегда считаться непригодным для того, чтобы быть офицером флота Его Величества».

Следующим судили кэптена Эдмунда Уильямса с «Ройял Оака». Ему предъявили обвинения по четырем пунктам:

1) не держался в одной линии с адмиралом,

2) во время сражения держался в стороне от боя,

3) не реагировал на сигналы адмирала сблизиться с противником и атаковать,

4) большую часть сражения не стрелял по испанцам.