Флот, революция и власть в России: 1917–1921

Как обычно, доклад начинался с исторической справки. В ней указывалось, что после упразднения поста генерал-адмирала, управление флотом было централизованным, «эта организация отвечала лишь условиям мирного времени, а во время войны Балтийский и Черноморский флоты были подчинены Верховному главнокомандующему», тогда как за морским министром остались функции «главного снабжателя и техническо-хозяйственного заготовщика»[757]. Новое «переустройство центрального аппарата ведомства» началось в ноябре 1917 г., «но, к сожалению, проводилось под влиянием данного момента, что имело вполне законные к тому причины»[758]. Надо отметить, что офицерам Морского Генерального штаба были свойственны увлечение отвлеченными теоретическими схемами, которые они считали образцами научного подхода к управлению, и пристрастие к проповедованию прописных истин. Некоторые фразы этого доклада казались списанными с аналогичного документа десятилетней давности. В 1918 г. В. М. Альтфатер писал: «…отсюда проистекает общее положение, что ведомство, т. е. центральные управления, существуют для флота, а не наоборот»[759]. 13 января 1908 г. первый начальник МГШ контр-адмирал Л. А. Брусилов излагал ту же очевидную идею еще красочнее: «Если будет принято, что Товарищ Морского Министра стоит в высшем положении, чем Начальник Генерального Штаба и чем командующие флотами, то, сравнивая это с человеческим организмом, получим, что внутренние органы как бы имеют большее значение, чем человеческий мозг и конечности, т. е. вся деятельность организма обращается не для достижения внешних целей, а на обслуживание его желудка»[760]. В 1918 г. В. М. Альтфатер продолжал: «Между тем это, казалось бы бесспорное положение, не всегда и не во всех управлениях ведомства и организации его центрального аппарата проведено. Если, вообще говоря, надо признать, что после русско-японской войны центральные управления Морского ведомства и излечились в значительной мере от этой хронической для русской бюрократии болезни, то все же даже до сих пор время от времени такие болезненные явления происходят, причем причина этих явлений, помимо общерусской привычки, до некоторой степени кроются и в организации самого центрального аппарата ведомства»[761].

Основная идея доклада заключалась в увеличении прав и ответственности местных органов, то есть флотов. Центр должен снабжать флоты, но не командовать ими. Точно такую же схему предлагали офицеры МГШ после русско-японской войны.

«Политическая обстановка настоятельно требует в настоящее время, чтобы во главе ведомства стояло бы лицо, облеченное полным доверием правительства и господствующей ныне в стране общественно-политической силы (выделено в документе. – К. Н.)»[762]. Следовательно, во главе морского ведомства должен стоять гражданский политический деятель, «при этом надо заметить, что такое положение уже существует в большинстве стран, имеющих у себя ту или иную форму народовластия (Англия, Франция, США)»[763]. Далее отмечалось, что гражданскому руководителю морского ведомства потребуются советники из числа моряков. Организация таких советников мыслилась В. М. Альтфатером в двух формах: в виде группы помощников («предпочтительнее, но не безусловно») или в виде коллегии. Авторы доклада пришли к выводу, что глава коллегии – политический деятель – должен быть начальником для коллегии, а не только ее председателем, то есть коллегия должна была стать консультативным органом. «Никакого другого решения, сколь-либо отвечающего делу нет и быть не может, раз нельзя при создавшихся условиях перейти к первой системе единовластного главы ведомства с придачей ему ответственных специалистов-техников»[764].

В докладе предлагалось сохранить существующую коллегию НКМД, но дополнить «политиков» в ее составе «техниками», а также придать коллегии более определенные функции. В мирное время она должна была бы нести те обязанности, которые в военное будут распределены между Верховным Главнокомандующим и главой морского ведомства с коллегией[765]. Другими словами, понимать эти предложения можно только как наделение коллегии НКМД полномочиями бывшего морского министра.

Коллегия НКМД должна была получить в мирное время права по статьям 85 (части 11, 30, 34, 35) книги I и 23, 26, 261 книги Х «Свода морских постановлений», руководствоваться указаниями СНК и ВВС, а также особыми правилами. Она должна была получить право распространять на морское ведомство те постановления по военному ведомству, которые не вызывают новых расходов. Предполагалось, что решения в Коллегии будут приниматься большинством голосов, но в решении политических вопросов «техники» не должны были принимать участие. В случае несогласия наркома с коллегией предполагалось выносить спор на решение ВВС и СНК.