Флот, революция и власть в России: 1917–1921

«Такое положение безусловно даст возможность, в случае возникновения военного времени, просто, быстро и безболезненно перейти от положения мирного времени, в течение же этого последнего приучить флоты к требуемой от них самостоятельности, а ведомство излечить от стремления командовать флотами до выдачи сапог и штанов отдельным людям и посылки отдельных кораблей включительно»[766].

К докладу прилагалось Временное положение о морском ведомстве[767]. Согласно положению коллегия должна была состоять из двух «политиков», двух «техников» и председателя (наркома по морским делам). Члены коллегии «техники» должны были именоваться «первым (или вторым) военно-морским членом», а «политики» могли бы называться «членами Коллегии НКМД». Как гражданские, так и военные члены Коллегии должны были назначаться СНК, но один из гражданских – по выбору наркома по морским делам. «Первый военно-морской член» должен был отвечать за работу МГШ и личный состав (комплектование, обучение, прохождение службы). В его подчинение должны были войти военно-административные учреждения: МГШ, УЛиСо и УВМУЗ. «Второй военно-морской член» предназначался для руководства техническо-хозяйственной частью, к которой отнесли: ГУК, ГМХУ, ГГУ (условно) и УСЧФ (условно). Канцелярия и архив должны были остаться в непосредственном ведении Коллегии.

В последних числах апреля 1918 г. был подготовлен проект временного Положения о морской коллегии, подписанный В. М. Альтфатером[768]. Совнарком утвердил Временное положение о Коллегии Наркомата по морским делам 30 апреля 1918 г.[769] Оно было объявлено 17 мая 1918 г.[770]

Существовал еще один вариант этого доклада, отличавшийся от утвержденного Совнаркомом более четко обозначенными параллелями с британским морским ведомством. Так, в этом варианте прямо указывалось, что «многовековой опыт Англии учтен и в мере возможности применен в настоящем новом положении о Коллегии Морского комиссариата»[771]. Здесь проводились прямые параллели между функциями членов Военно-морской коллегии с функциями членов британского Адмиралтейства. Например, предлагалось наделить наркома по морским делам полномочиями в «полном соответствии» с полномочиями 1-го лорда Адмиралтейства, в состав Коллегии ввести двух моряков и двух «политических деятелей». При этом «1–й военно-морской член» отвечает за оперативные вопросы, личный состав и военно-морские учебные заведения, то есть имеет круг обязанностей 1-го и 2-го морских лордов, «сведенных воедино вследствие значительно меньшего объема нашего флота сравнительно с Английским»[772]. «2-й военно-морской член» отвечает за хозяйственно-технические вопросы (соответствуя 3-му, младшему и гражданскому лордам). «Политические деятели» в составе Коллегии будут аналогичны парламентскому секретарю британского Адмиралтейства.

По отношению к флотам Коллегия должна пользоваться правами Главнокомандующего, то есть руководить путем директив, а не непосредственно. Заводы и учреждения, не входящие в состав флотов, должны быть под непосредственным руководством Коллегии[773].

Видимо, этот вариант был забракован из-за излишнего подчеркивания факта копирования военно-морской организации одного из иностранных государств, однако по сути забракованный вариант доклада ничем существенно не отличался от того варианта, который был утвержден Совнаркомом.

Никакие съезды и законодательные советы уже не предусматривались. Высший орган управления флотом стал назначаться Совнаркомом. Так началось преодоление «демократической» стихии в Военно-морском флоте. Знаком смены эпохи в морском ведомстве может считаться приказ Л. Д. Троцкого от 30 мая 1918 г. по военному и морскому ведомству о необходимости быстрого и точного исполнения распоряжений начальства всеми служащими[774].