Флот судного дня

Да знаю его, начинал он с рейдерства, потом его взяла под крыло одна известная ОПГ, у которой «авторитеты» тусуются в городе Вашингтон. Ну и, по совокупности грехов, посадила на самый высокий пост в той самой стране. Президент большого бабла, карательных батальонов и пыточных заведений; если подойдет ко мне ближе чем на метр, точно двину ему по физиономии, напоминающей утюг. Справа хуком – этот удар у меня поставлен, только, в основном, стесняюсь применять. Ясно, он из так называемых «гостей» не слишком приличного происхождения.

– Да, для него был вступительный взнос не сто, а гостевой – двести миллионов баксов, как и для Пепе Рональди, главы центральноамериканской наркомафии, который помогал Альянсу уничтожать боливарианцев, – разгадав мои рассуждения, сказала Синтия и снова захихикала. Подобострастно захрюкал и экс-президент, словно понимая, что здесь он на птичьих правах. А старичок Клод откровенно заржал: «Я не раз ездил в его страну, когда он был президентом. Он – хороший руководитель. Снять там девку было дешевле, чем съесть стейк. Поэтому я обычно делал так, лопал стейк с кровью и одновременно заставлял ее полировать мне нефритовый жезл, вы понимаете как. Одновременно! Незабываемые, прямо скажем, ощущения».

– А потом Богу молились? – не удержался я.

– Если вечером – то потом, если утром, то до этого. Бог любит деловых парней, поэтому я дожил до таких солидных лет и у меня всегда найдется в кармане сотня-другая миллионов.

– А теперь, пожалуйста, без дальнейших представлений, мы не в общественном туалете, – двигайтесь быстро за нами.

Ананасы, кофейные кусты, какао, папайя, дуриан, карликовые бананы, камелии, орхидеи и так далее. То, что в обычном мире разнесено на сотни и тысячи километров, в оранжереях под боком друг у друга… Разделено невидимыми барьерами из деймов – которые мгновенно вспыхивают радужными жужжащими просверками, когда проходишь сквозь них.

Мы подошли к кустам близкой моему сердцу малинки, и здесь она была разноцветной. Но прямо на глазах крупные ягоды стали вспучиваться, идти темными пузырями, которые слипались и протекали дурно пахнущей пеной. Для меня такое, как надругательство над святыней, как сопли у пианиста во время исполнения Моцарта. Из пены стали выходить извивающиеся ослизненные нити, что мигом свивались в клубки. И вот уже клубки покатились – четко направляясь на людей, словно имели головки самонаведения. Как седые перекати-поле, только по воздуху; наверняка они за что-то цеплялись, но этого не было видно. Невольные зрители завизжали от ужаса. И я понял, что дальше легкого пути не будет.

И тут же иллюстрация к моим мрачным мыслям. Какая-то дама из нашей толпы беженцев с испуга свернула не туда и свалилась в водоем с живописными гигантскими лилиями, именуемыми Виктория регия. Вода здесь, в отличие от той ласковой и умной, что была в корабельном бассейне, не собиралась выталкивать дамочку, и даже отпускать ее не захотела. Пострадавшая пыталась вскарабкаться на трехметровый лепесток Виктории регии, но тот, покрывшись предательской слизью, два раза сбросил ее. А на третий раз она не выплыла. Никто не полез ее спасать, даже не остановился, включая меня. Я потом себя не раз спрашивал, почему тогда не рискнул? Наверное, не почувствовал ее своей, рисковать своей шкурой за кого-то вроде Синтии Сесспул или Ингрид де Фикельмон не захотелось.

– Через оранжереи проскочить не удастся, тут все подряд заражено модифицированными деймами, – подсказала Надя, которая держала нос востро и получше меня разобралась со схемой палуб. – Включаем план «Б», выметаемся через боковой секторный выход. Потом спускаемся вниз – на ярус техобеспечения – и движемся по нему, пока не находим вертикальные вентиляционные каналы, ведущие к шлюпочной палубе.

Оказывается, у Нади имелся план «Б» и наш драп приобрел осмысленный характер. «Ведьмины головы» катились за нами, задорно подпрыгивая и оставляя след из пыли и пара. И катились быстро, цепляясь своими «волосами» за все подряд. Когда убегаешь от волка, то, наверное, кажется, что вот-вот линейка острых зубов войдет тебе в ляжку. А сейчас казалось, что эти нити уже окрутили тебя, входят в кожу, вползают в нутро, обвиваются вокруг спинного хребта, затягиваясь петлями на позвонках, и вот-вот начнут резать внутренности на ломтики, начиная с мозгов и кончая яичками. Даже появилось ощущение неприятное – словно потроха у меня уже обвиты. Ну да, готов признаться, я – невротик. Но только никто не может дать невротику стопудовой гарантии, что его ощущения – фальшивые.

Убегали мы всем табуном знатно, с ветерком, даже старичок Сесспул – с заметным попукиванием, для ускорения, мчался, как испуганный осел. Чуть секторный выход не проскочили, который вообще-то был едва заметен на стенной панели – та, с помощью голографического экрана, имитировала джунгли.