Флотское братство

Генерал СБ Пржезиньский решил лично приехать в Гданьский порт и встретить судно с поднятым со дна моря ипритом. Дело было вечером, но генерал не боялся быть узнанным. Он спокойно сидел в своем черном лимузине, припаркованном возле самого причала, и смотрел, как четыре цинковые, покрытые песком и донными отложениями бочки перегружали с судна на небольшой грузовичок самого обыкновенного вида. Погрузив, бочки накрыли брезентом, и грузовичок со смертоносным грузом отъехал от борта судна.

Потом настала очередь русского пленного офицера, для него был подогнан к трапу специальный закрытый фургон с пуленепробиваемыми стеклами. Полундра показался на палубе в сопровождении двух агентов службы бязьпеки, которые буквально держали русского моряка на привязи, кроме того, сзади следовал еще один агент с пистолетом наготове. Полундру благополучно погрузили в фургон, и машина на большой скорости отъехала от трапа и скрылась из виду.

Тогда настал черед агента Стасевича, наблюдавшего с капитанского мостика всю операцию, сойти на твердую землю. На ходу он сказал что-то капитану судна, и тот послушно сделал под козырек, после этого Стасевич подошел к лимузину генерала и уселся на заднее сиденье. Машина покатилась прочь с территории порта, стала выбираться на шоссе, ведущее в сторону Гданьска.

– Итак, – осмелился первым заговорить Стасевич, – эта часть операции также успешно завершена.

Генерал Пржезиньский кивнул.

– А кстати, – заговорил он, оборачиваясь к своему собеседнику, – почему у этого русского лицо все в синяках и ссадинах? Он что, получил их при проведении подводных работ?

– Нет, по морде он получил на поверхности моря, – сердито хмурясь, отвечал агент Стасевич. – Просто когда пытаешься сбежать с охраняемой территории, обычно натыкаешься на острые углы…

– Понятно, – довольно веселым тоном отозвался генерал. – Но смотрите не переусердствуйте. Слишком откровенные следы побоев могут вызвать подозрение.

– Будет сделано, пан генерал!

Пржезиньский кивнул, мгновение глядел на мелькающий за окном мчащейся на большой скорости машины пейзаж.

– Ваш агент Шмуйлович уже докладывал мне, – сказал генерал Пржезиньский. – Он вполне справился с заданием, Майшбергер согласился на покупку иприта…

– Ну вот, – Стасевич вздохнул с явным облегчением. – Стало быть, и эта часть операции осуществляется успешно.

– Этот Шмуйлович талантливый актер, – продолжал генерал. – Иначе старый лис Майшбергер едва ли согласился бы сотрудничать с нами. Он очень осторожен…

– Но ему нужен иприт, – возразил Стасевич, – в большом количестве, по дешевке и так, чтобы никто про это не знал. И потом, Майшбергер не верит в возможность провокации с нашей стороны. Это же бывший фашист! Он считает всех поляков попросту недоумками. Но мы ему еще покажем, кто из нас недоумок! Майшбергер и понятия не имеет, что повсюду в его доме и в его черном «Мерседесе» установлены наши подслушивающие устройства и что практически все его переговоры с неонацистом Зельге записаны нами и могут быть представлены как доказательства!

– Записаны? – переспросил генерал Пржезиньский. – Это хорошая работа.

– Мы будем иметь неопровержимые доказательства подготовки теракта со стороны Майшбергера и неонацистов во главе с Фрицем Зельге, таким образом, обвиним его в терроризме.

Пржезиньский с сомнением покачал головой.

– Надеюсь, вы не собираетесь в самом деле доводить дело до реального теракта? Этого никто не поймет и нам не простит…

– Что вы! Как можно, пан генерал! – патетически воскликнул агент Стасевич. – Мы собираемся поймать Фрица Зельге во время передачи бочек с ипритом. Готовим там засаду, во время которой всех, включая русского офицера, попросту перестреляем, так что свидетелей будет много, но все окажутся исключительно молчаливы!

– А Майшбергер? – спросил генерал Пржезиньский. – Он останется в Гданьске?

– Майшбергеру мы предъявим пленки с записью его переговоров с Зельге, – отвечал Стасевич. – И предложим на выбор: или мы все это публикуем со всеми вытекающими отсюда последствиями, или он убирается из страны. Будто бы по доброй воле. Но с пустыми карманами!

Стасевич оглушительно захохотал. Генерал Пржезиньский, поглядывая на своего подчиненного, сочувственно подумал, что за время, проведенное на корабле, нервы бедняги заметно расшатались. После окончания операции ему потребуется хороший отдых и лечение.

– Наша игра с нацистами выглядит несколько рискованно, – заметил чуть более сдержанно генерал.

– Только едва ли кто обнаружит ее, эту самую игру, – возразил Стасевич. – С другой стороны, лучшего компрометирующего материала, чем неонацисты, при всем желании не придумаешь. Общественное мнение всего мира настроено против них, и мы представим доказательства, что русский морской офицер дезертировал со службы, при этом убив какого-то бедолагу и инсценировав собственную смерть, только для того, чтобы связаться с нацистами. На русских безусловно ляжет пятно общественного позора и осуждения. Просто со всеми другими группами такого эффекта бы не вышло…