Флотское братство

Старлей был очень удивлен, обнаружив, что лампочки висят и в этом, совсем уж заброшенном на вид коридоре. Однако в то же время он почувствовал, что это уже не просто так. Эти лампочки определенно вели к чему-то очень важному. Следуя за электрическим кабелем, Полундра без труда добрался до конца коридора, где на потолке находился люк ливневой канализации. Сверху из люка падал вниз, в каменный мешок подземного коридора, серый свет, мерно мигающая в толще воды красная лампочка придавала ему жуткий кровавый отблеск. В свете своего химического фонаря Полундра осмотрел три бочки, узнал в них те самые ипритовые, что сам поднял с затонувшей баржи. А в мигающем красной лампочкой устройстве он без труда опознал находящийся на боевом взводе дистанционный взрыватель. Глубокий вздох вырвался из груди Полундры, образовав вокруг него мириады воздушных пузырьков. Старлей Павлов испытал огромное облегчение: он нашел именно то, что искал.

Глава 56

Вообще-то Рудольф Майшбергер не любил телевизор, практически не смотрел его, заявляя, что эта штуковина слишком быстро утомляет его, вызывает головную боль. Однако теперь он приказал прислуге его загородной виллы принести стоящий обычно в гостиной телевизор к себе в кабинет, к нему никого не пускать, ничем не беспокоить, и лучше всего всем вовсе убираться из дома. Сегодня ему никто не нужен и ничего не понадобится. Вообще-то Рудольф Майшбергер очень не любил оставаться дома один. Но теперь у него были веские основания побыть без лишних свидетелей.

По телевизору показывали прямую трансляцию из Гданьского порта, куда как раз возвращались военные корабли с совместных российско-натовских маневров «Партнерство во имя мира». Нахмурив свои косматые седые брови, старый фашист смотрел на телеэкран, где как раз показывали, как в акваторию Гданьского порта один за другим входят корабли Четвертого флота США.

Время от времени камеры показывали предпортовую площадь, целиком заполненную людьми, стоящие на ней трибуны для отцов города, журналистов. В этот момент сумрачное лицо Майшбергера расплылось в неожиданно мрачной усмешке. Его мобильный телефон лежал рядом на столе, на расстоянии вытянутой руки, однако старый фашист даже не смотрел на него, будто забыл о его существовании.

Майшбергер рассеянно, предварительно приглушив звук, прислушивался к разглагольствованиям захлебывающегося от восторга телекомментатора, расписывающего прибытие в порт американских военных кораблей.

Дверь в кабинет Майшбергера отворилась рывком, и внутрь ворвался агент СБ Стасевич, несколько бойцов спецназа следовало за ним. Вид у агента был несколько дикий, глаза ошалело расширены, взгляд блуждающий, волосы растрепаны как после тяжелого, пьяного сна. На мгновение замерев на пороге, словно растерявшись, он, однако, тут же ринулся к столу, за которым сидел старый немец, и с размаху грохнул по нему кулаком.

– Майшбергер! – брызгая слюной, заорал он. – Где иприт? Говори! Куда ты дел иприт?

Старый фашист спокойно смотрел на беснующегося агента службы бязьпеки.

– Пан желает чего-нибудь выпить? – вежливо поинтересовался он. – Пану непременно нужно успокоиться.

– Я тебя самого сейчас успокою! – заорал Стасевич, вытаскивая из кобуры под мышкой пистолет и наставляя его в лицо старому немцу. – Отвечай, пся крэв! Куда ты дел иприт? Где готовишь теракт?

– Пан, видимо, сильно нездоров головой, – спокойно заметил Майшбергер. – О каком иприте пан говорит?

– Не прикидывайтесь невинным ангелочком, пан фашист, вы на него ничуть не похожи! – внезапно ядовитым шепотом заговорил Стасевич. – Тот иприт, что вы купили через посредство неонацистов… Вы их погубили всех, там, в своих катакомбах. Мы нашли грузовик с нашим номером, на котором привезли вам иприт…

– Вы заговариваетесь, пан агент! – строго сказал Майшбергер. – Вы отдаете себе отчет в том, что делаете? Вы ворвались в мой кабинет, вы нарушили неприкосновенность жилища частного лица. Это уже на грани разбоя! Я сейчас вызову полицию и потребую, чтобы вас вышвырнули вон из моего дома!

– Я вас пристрелю, если вы только посмеете прикоснуться к своему телефону! – прошипел Стасевич, размахивая пистолетом перед лицом старого немца. – Я разобью вашу голову. И вашими мозгами будут разукрашены стены вот этой комнаты! Я отдам вас под суд! Я обвиню вас перед всем мировым сообществом в связях с террористами и подготовке теракта!

– И расскажете заодно, как вы продали иприт фашиствующим молодчикам, – закончил Майшбергер.

Челюсть у Стасевича отвисла, однако старый немец даже не смотрел в его сторону. Его взгляд был прикован к телеэкрану, где в это время показывали, как все корабли как раз вошли в порт и выстроились на рейде. В довольно обширной акватории порта вдруг стало тесно, корабли стояли буквально борт к борту. Гремят духовые оркестры, радостные крики толпы, захлебывается от восторга комментатор.

– Я попрошу вас покинуть мой дом! – сказал Майшбергер строго.

– Вы поедете с нами в офис службы бязьпеки, – отвечал Стасевич. – Вы не отвертитесь от нас так просто!