Флоту - побеждать!

Но лобовая атака не удалась — не было смысла вести свои отряды в шквал огня, где каждое (КАЖДОЕ!) попадание грозило если не гибелью, то выходом из строя своего миноносца. Практически без шансов приблизиться на заветные три — пять кабельтовых к цели.

К тому же отряд капитан — лейтенанта Сакураи ещё до выхода на позиции для атаки попал на зуб четвёрке истребителей Елисеева, которых Макаров отправил в свободный поиск с напутствием: 'Любой большой корабль дальше, чем десять миль от берега — вражеский. Топите. Вся ответственность на мне'.

Большие корабли по дороге попасться не успели, а вот четвёрке японских 'циклонов' не повезло — они угодили прямо напересечку курса тех кораблей, которые и были созданы специально для того, чтобы подобное истреблять.

'Бесшумный', уперев луч своего прожектора в 'Хаябузу', начал работать по нему всей артиллерией левого борта. К нему немедленно подключились 'Бесстрашный' и 'Беспощадный'. 'Бойкий', выхватив из темноты 'Касасаги', немедленно открыл огонь по нему.

'Чидори' и 'Манадзуру', поняв, что русскими ещё не обнаружены, немедленно сделали коордонат влево, и, как бы не не хотелось оставлять своих товарищей на съеденье русским — приказ адмирала надлежало выполнять — атаковать вражеские броненосцы и крейсера. Всё остальное вторично!

А отряд Елисеева со смаком добивал пару стреноженных японских 'циклонов' — благо подавляющее превосходство в артиллерии это позволяло. Тем более, что цели не просто горели — полыхали в южной ночи. В восемь трёхдюймовых стволов и столько же сорокасемимиллиметровых русские истребители целенаправленно истребляли тех, для истребления кого создавались. Сначала 'Хаябуса' стал заваливаться на борт, потом то же самое произошло с 'Касасаги'.

Комендоры русских эсминцев огня не прекращали — снаряды продолжали рвать в клочья, как металл корабельных конструкций, так и человеческую плоть.

Флот микадо уменьшился ещё на два боевых корабля. Но именно два их товарища по отряду сумели отомстить русским в большей степени, чем кто‑либо другой: 'Чидори' и 'Манадзуру', уходя из‑под обстрела миноносцев Елисеева, отвернули в сторону берега, и под берегом же проскочили к хвосту артурского отряда крейсеров. Незамеченными проскочили. Незамеченными приблизились к концевому. Незамеченными выпустили мины по концевому…

— Вспышки минных выстрелов по правому крамболу! — резануло криком сигнальщика на мостике 'Паллады'.

— Прожектора на правый борт! — нервно отреагировал командир крейсера. — Огонь правым бортом!

— Куда огонь‑то, Владимир Симонович? — ошалел от приказа старший офицер Стевен.

— Пока — куда угодно! — Сарнавский совсем недавно получил под командование крейсер первого ранга, и, чтобы в первой же операции его корабль, только что вышедший из ремонта, снова получил бы мину в борт… Даже подумать было жутко, что начнут говорить в штабах о 'проклятом крейсере'. И не только в штабах, среди священнослужителей при Морском Ведомстве ещё больше — как ни крути, а крейсер назван именем языческой богини…

Прожекторы выхватили из ночной черноты силуэт 'Манадзуру', и по нему от всей славянской души, со всей яростью, со всей ненавистью отработали трёх- и шестидюймовки атакованного борта. Миноносец разорвало в клочья, но одна из выпущенных мин (а может это была мина с необнаруженного 'Чидори') сумела дотянуться до борта 'Паллады'. И при этом сработала.

Рвануло в носу. Почти под клюзами.

— Всё‑таки кого‑то подорвали, Степан Осипович, — Молас озвучил совершенно очевидный факт — и вспышку, и звук взрыва с конца колонны увидели и расслышали все, кто находился на мостике 'Петропавловска'. На мостик из боевой рубки вышли уже давно, как только прекратился бой с японскими броненосцами.

— Спасибо, Михаил Павлович, — усмехнулся в бороду командующий, — это я уже понял. Кого подорвали? Каковы повреждения? Штурман! Сколько до Дальнего? Сколько до Артура?

— До траверза Дальнего около пяти миль, ваше превосходительство, — поспешил отозваться подполковник Коробицын.

— Ваше превосходительство, разрешите? — подскочил флаг — офицер лейтенант Шереметьев.

— Слушаю.

— Подорван 'Паллада'. Пробоина позади отделения носового минного аппарата. Отделение затоплено. Крейсер сел носом на семь футов, вода продолжает поступать. Ход восемь узлов.

— Не везёт нашей 'богине', — покачал головой Степан, — снова мину в неё всадили. Передайте Сарнавскому: 'Идти в Дальний'. И собственно в Дальний телеграфируйте, чтобы готовились встретить и подлатать на первое время. А нам сейчас отвлекаться недосуг — самим бы до Артура добраться без лишних потерь. Внимательнее на носовых румбах — не хватало ещё раз подпустить японские миноносцы под берег, откуда они смогут атаковать!..

'Паллада' всё‑таки дошла до указанного ей порта. Дошла с серьёзным дифферентом на нос, но всё‑таки дошла. Догребла. Дотащилась. Не оказалась погребена под волнами Жёлтого моря…