Флоту - побеждать!

Посидев пару часиков в один из относительно свободных вечеров, набросал текст, вызвал лейтенанта Азарьева, наиграл ему мелодию, показал стихи и попросил подготовить песню в ближайшее время. Под строжайшим секретом, разумеется.

Ну что же — оставалось посмотреть, какое впечатление всё это произведёт на присутствующих.

Прозвучали первые аккорды, и всем присутствующим звуки дали понять, что исполняться будет отнюдь не романс 'Грёзы любви' или нечто подобное.

Нам выпало с тобой служить на флоте

И защищать морские рубежи.

Вы там себе на берегу живёте,

Но нам не по душе такая жизнь.

Опасна служба эта, мы не спорим:

Вчера друзья наперекор судьбе.

Ушли с врагом сражаться в это море

И море их оставило себе.

В зале стояла полная тишина. Нет — нет — рояль гремел, молодой лейтенант пел во весь голос, но даже эти весьма нетихие звуки общую тишину только подчёркивали.

Случиться может не дожить до завтра,

Но больше жизни честь нам дорога.

И Тихоокеанская эскадра

Выходит в море, чтобы бить врага.

В бою не раз с японцами поспорим.

И верим, что Победа впереди!

Здесь русский флаг и это наше море!!

Мы никому его не отдадим!!!

Придёт Победа всё равно,

А нынче спорим мы с волной

Никто не знает, что ждёт нас впереди

Случится то, что суждено,

Но мы уверены в одном:

Наше море, наше море мы никому не отдадим!!!

Слушая, Степан и сам чувствовал многочисленные шероховатости в тексте, но ничего — в кают компаниях кораблей офицеры, можно надеяться, доведут текст до ума. Главное, что зацепило. А, глядя на лица присутствующих, в этом сомневаться не приходилось.

Лейтенант замолчал, от рояля ещё доносилось утихающее гудение потревоженных последними струн… Раздались первые хлопки, очень быстро перерастающие во всё более и более бурные аплодисменты. Некоторые из аплодирующих вставали.

Раскрасневшийся и смущённый столь горячим приёмом песни Азарьев поспешил раскланяться и вернуться на своё место.

Зал порт — артурского Морского Собрания ещё никогда не собирал такого количества офицеров. Становилось душновато — среднестатистический человек излучает в окружающее пространство приблизительно девяносто — сто ватт в час. А тут собралось более двухсот. Причём едящих, выпивающих и, извините, потеющих. Не рассчитано было помещение на такой 'калорифер' майским вечером.

Да и сколько можно есть? Пора было и передохнуть перед основным блюдом, сделать, так сказать, 'курительную паузу'…

В прошлой своей жизни Степан смолил здорово. Как и каждый курильщик понимал, что это вредно, неоднократно пытался бросать, но каждый раз чистый воздух просто жёг лёгкие, и они требовали нового слоя дёгтя на свои альвеолы. Рекордом терпения этих мук были три месяца позапрошлого лета. Не сдюжил. Ведь знал же: стоит сорваться на первую сигарету, и результатом будут дикое сердцебиение, тупое головокружение и презрение к себе за то, что не сдержался… И никакого удовольствия… А вот поди ж ты!..

А попав в тело Макарова никаких физических мучений не испытывал. Мозг понимал, что этого не надо, а организм не испытывал никакого дискомфорта.

Морское Собрание Порт — Артура не отличалось 'многоэтажностью' — балкона не имелось, но для 'ВИП — персон' отдельная 'курилка' на свежем воздухе имелась. Вместе с Макаровым в палисадник с живой изгородью проследовали его начальник штаба, Лощинский и генералы: Стессель, Белый и Кондратенко.

Адмиралы немедленно задымили сигарами, Кондратенко закурил папиросу, повисла пятнадцатисекундная пауза…

— Анатолий Михайлович… — начал Степан.

— фррыххх, — немедленно ответило пространство…

— Блямш — блямш — блямш! — отозвалось окно Морского Собрания рассыпаясь осколками.

Ещё секунда — полторы и послышался треск ружейного выстрела.

— Охнихерасебеблин! — после некоторой послеохреневательной паузы сработали мозги командующего флотом. — Быстро япошата сообразили!

Это вам не в лучших традициях российских борцов с 'проклятым царским режимом' бомбами швыряться, да в упор из револьвера палить. Это прыжок на полвека вперёд, к убийству Кеннеди, где Освальд шмальнул издалека… Правда, у него 'оптика' имелась, но здесь и сейчас таковая не требовалась — судя по времени, которое затратил звук выстрела, чтобы достигнуть барабанных перепонок адмиралов и генералов, вышедших на перекур, стреляли метров с трёхсот, а то и меньше, но всё равно это не дистанция уверенного поражения даже для очень хорошего стрелка.

— Что это, господа? — подал после полусекундной паузы голос Стессель.

— Немедленно всем внутрь! — рявкнул Степан. — Разойтись как можно дальше друг от друга, на одном месте не стоять, и как можно скорее внутрь здания!

Решительный тон Макарова, кажется, произвёл должное воздействие на присутствующих: первыми шмыгнули в дверь те, кто ближе к ней находились — Лощинский и Кондратенко, потом 'просочились' под прикрытие толстых стен сам Макаров и Никитин, Стессель, Молас и Белый. Второго выстрела не последовало.

— Это просто чёрт знает что, господа, — прерывающимся голосом запричитал раскрасневшийся Стессель. — Необходимо немедленно…