Флоузы

– Можно, дорогая, можно, – ответил Локхарт. – Не ломай над этим свою очаровательную головку. – И он отправился в дом Вильсонов и вновь начал там что-то делать, мудря с пластмассовыми шлангами, газом и канализацией. Когда в тот же вечер он опустился в своем резиновом костюме в люк канализации, держа в одной руке фонарь, а в другой – большую порцию шпаклевки, в голове Локхарта уже был готовый план убийства. О'Брайену придется пожалеть о том дне, когда он проигнорировал угрозу от местных боевиков ИРА. Таща за собой пластмассовый шланг, Локхарт добрался до того места, где в общую канализацию подсоединялся сток из туалетов дома О'Брайена. Их было два: один на первом этаже, а второй в ванной комнате наверху. Локхарт быстро протолкнул вверх по канализационной трубе пластмассовый шланг, а затем закрепил его в таком положении с помощью шпаклевки. Затем он прополз обратно, выбрался из люка, закрыл его за собой и вернулся в пустой дом Вильсонов. Там он включил газ, к которому был подсоединен пластмассовый шланг, и подождал. Снаружи все было тихо. В полицейской машине, стоявшей у въезда на Сэндикот-Кресчент, изредка бормотала рация, но никаких сообщений о нарушениях общественного порядка в Ист-Пэрсли не поступало, ничто не привлекало к себе и внимания полицейских. Лишь в туалете на первом этаже дома О'Брайена что-то слегка булькало и урчало. Сам О'Брайен спал крепким сном наверху, пребывая в уверенности, что полиция надежно охраняет его. Среди ночи он встал, чтобы сходить в туалет, и ему показалось, что пахнет газом. Но, поскольку в его доме газа вообще не было и все нагревательные приборы работали только от электричества, он решил, что ему померещилось со сна, и отправился назад в постель. Спал он и дальше крепко и спокойно, но, когда проснулся утром и спустился вниз, запах газа был уже несомненным и очень сильным. Мистер О'Брайен схватился за телефон и одновременно за сигарету и, набирая номер аварийной службы, чиркнул спичкой.

Последовавший взрыв затмил все прочие катастрофы, случившиеся на Сэндикот-Кресчент до этого. Вспышка пламени охватила О'Брайена, прорвалась на кухню, вышибла. парадную и заднюю двери и все окна первого этажа, разрушила зимний сад, сорвала штукатурку с потолка и превратила толстые осколки фаянсового унитаза в шрапнель, вылетавшую из двери и глубоко врезавшуюся в противоположную стену холла. В одно мгновение дом номер 9 превратился из английского «баухауса» в берлинский бункер под бомбежкой, где один за другим гремели взрывы, рушились шкафы с посудой и полки с литературой по гинекологии. И, наконец, огненный шар взмыл вверх, на второй этаж, сорвал плоскую крышу и разбросал кусочки бетона на дорожке перед домом и в саду позади него. Каким-то чудом сам О'Брайен остался жив. Его, правда, оторвало от телефона и с телефонной трубкой в руке выбросило через окно гостиной на дорожку перед домом, совершенно голого, как когда-то метавшегося тут Симплона, но черного от покрывшей его гари и копоти и с абсолютно дотла сгоревшими усами и волосами. Он сидел на гравии, извергая ругань и проклятия в адрес ИРА и ни на что не способной английской полиции. Тут его и нашли полковник Финч-Поттер со своим бультерьером.

Встреча оказалась крайне неудачной. Полковник Финч-Поттер придерживался вполне твердых взглядов в отношении ирландцев и всегда считал О'Брайена, исходя из его профессии, Пэдди-сластолюбцем[20]. Решив, что О'Брайен сам спровоцировал эту катастрофу – что отчасти было верно, – поскольку мастерил дома бомбы, полковник Финч-Поттер воспользовался своими гражданскими правами и осуществил его гражданский арест. То, что О'Брайен оказал при этом сопротивление, лишь ухудшило дело. Бультерьер которому не понравилось это сопротивление и особенно то, что полковник получил при этом по носу, превратился из дружелюбного зверя в свирепого пса и безжалостно вогнал зубы в бедро О'Брайена. Когда через пару минут появилась полиция, О'Брайен, вырвавшись из клещей Финч-Поттера, взбирался по ветвям магнолии с живостью, удивительной для человека его возраста ,и сидячего образа жизни. На заднице у него все еще висел бультерьер, а вопли О'Брайена – как и крики мистера Рэйсима, миссис Трастер и миссис Грэббл до него – были слышны не только далеко за пределами птичьего заказника, но и под землей, где Локхарт поспешно отсоединял шланг от канализационной трубы и вытягивал его назад в дом Вильсонов. Через десять минут, когда дополнительно прибывшие полицейские машины перекрыли все въезды на Сэндикот-Кресчент и выезды с нее, пропуская только «скорую помощь», Локхарт вылез из канализационного люка, пересек позади дома сад Вильсонов и отправился домой принимать ванну. Джессика встретила его в ночной сорочке. – Что это за ужасный взрыв? – спросила она.