Фобия

– Но ведь мы знали, чем все закончится, так чего теперь кулаками махать. Зря я послушал вас. Еще хорошо, что девушка с ребенком не видела, как мы входим в его квартиру вместе. Она лишь видела, как мы стояли на площадке перед его дверью. Если бы шеф решил унизить меня окончательно, он бы еще очную ставку устроил, где та опознавала бы нас обоих. Это последний обыск у него. Шеф предупредил, что если ничего не найдут, то больше не подходить к Семибратову даже на расстояние пушечного выстрела. И должен поздравить вас, – он жевал бутерброд, уже глядя куда-то в пустоту.

– С чем это?

– Ваша болезнь отныне не освобождает вас от поездок в полицию. Если вас еще в чем-то вздумают заподозрить, кроме ложных вызовов в полицию, вам придется ехать. Раз вас видели со мной, свободно разгуливающей по городу, то ничем вы не больны.

– Это она так сказала? – спросила Вика, зная, что Власов поймет о ком она, и тот удрученно кивнул. – Она не очень умна, если думает, будто может встать поперек моего врача. А эти ее угрозы – всего лишь попытка заткнуть мне рот. И откуда она знает, что это была я?

– Вас узнал опер, которого я оставил присматривать за несчастным папашей.

– Могли бы и соврать, что он обознался.

Он снова пожал плечами, не став спорить. Чайник закипел и Вика, как порядочная хозяйка разлила кофе по чашкам. Себе вместо бутербродов достала из стола шоколадные конфеты.

Едва Власов успел отхлебнуть кофе, как у ворот просигналила машина. Вика резко обернулась к двери. Это могла быть Анька, вернувшаяся с отдыха пораньше или Геля, которая снова не смогла улететь.

– Кто там? – рядом с ней оказался следователь с кружкой в руках. – Ким. Ее машина.

– Вот уж кого я видеть не хочу!

– Согласен. Притворимся, что никого нет дома?

– И где же я? Ушла прогуляться по магазинам?

Власов вернулся на кухню, вымыл кружку и перекочевал в гостиную, пока Вика открывала дверь. В калитку впорхнула Ким и быстрым шагом направилась к парадной двери.

– Мне кажется, или запирать калитку в последние дни – бессмысленная трата вашего времени? – спросила она громко, направляясь к дому. – Уж больно часто мы стали гостями в доме вашей подруги. Вам меньше беготни, и нам удобно.

– Мне нет дела до вашего удобства, – отозвалась Вика, пропуская ее в дом. – Не помню, чтобы я приглашала вас сегодня. Зачем явились?

– Но ведь здесь произошло нападение, – ухмыльнулась она Вике.

– В которое вы не верите.

– Но верит Власов, и – какая удача – он сейчас здесь!

– Если вам требовался он сам, могли бы просто позвонить. Живем в цифровом веке.

– Я несколько раз набирала его. Уверена, что телефон валяется в его машине со «сдохшей» батареей, поэтому пришлось ехать сюда, но ведь вы не возражаете?

– Возражаю, но ведь вас не выгонишь, – ответила девушка.

Вика отвела ее в гостиную, сама же остановилась в дверях, подпирая косяк.

– Я думала, у вас проблемы с людьми, а вы принимаете гостей чаще, чем Папа Римский.

– Я не социофоб, – возразила Вика.

Даша не ответила и присела напротив Власова, тот деловито отложил какие-то документы, которые приволок с собой и с умным видом рассматривал.

– Ты нашла карту памяти, что он прятал? – спросил коллегу Власов.

Дарья кивнула.

– Она у нас в отделении. Он утверждает, что она принадлежит ему.

– А фотоаппарат?

– Нет, его мы не нашли.

– Он все равно признается, что украл его, потому что другое обвинение еще хуже. Лучше кража, чем попытка убийства.

– Если признается, что был тут ради кражи старого фотоаппарата, то ты обвинишь его и во всем остальном, разве нет? – Власов не ответил. – Все еще считаешь, что он помышляет ее убить?

– Ничего, что я все еще здесь? – отозвалась Вика.

– Вы нам не мешаете, – довольно нелюбезно ответила та. – Карта памяти пуста. Наши сейчас пытаются восстановить удаленные файлы. Сам он говорит, что перенес то, что было на флешке в ноутбук сына, а ее почистил. Семейные фото.

– Разве компьютер его сына не у нас, как вещдок?

– Вчера ему все вернули, он больше не подозреваемый.

– То есть, он украл фотик и посмел еще и удалить все фото за пять лет? Мои фото?

– Послушайте, вы не можете утверждать, что карта, о которой мы говорим, именно ваша. Он утверждает, что она принадлежит ему, точнее, его сыну. Улик против него так и не нашлось, чему я вовсе не удивлена. Зато шефу пришлось сильно извиняться. Ты здорово его подставил, – обратилась она полушепотом к Власову, наивно полагая, что Вика ничего не слышит.

Власов кивнул, не став оправдываться.

– Если она моя, мне ее вернут?

– Не знаю. Что касается вашего фотоаппарата, то он отрицает, что крал его, как и то, что вообще был в вашем доме, он не знает, где вы живете.

– И вы ему, конечно же, поверили. Если у вас нет новостей, тогда зачем вы приехали?

– Поговорить еще раз о той ночи, когда был убит охранник.

– Я уже все рассказала. Я была в комнате, ко мне кто-то ломился в дверь. Я увидела свет на улице и решила попросить помощи.

– Вы могли бы слезть со второго этажа, тут низкий скат, дальше плетущийся виноград. Если бы вам действительно угрожала опасность, вы бы попробовали сбежать. Вместо этого, вы продолжали сидеть взаперти.