Фобия

– Ты можешь вешать лапшу на уши ей, шефу, но я тебя знаю, как облупленного. И меня волнует, что твоя репутация следователя дала трещину. Шеф знает, где ты сейчас?

– Он дал мне неделю отгулов. Я отстранен, забыла?

– Он вышвырнул тебя из дела из-за нее. Ты слишком залез туда, перестал видеть границы. Как ты вообще мог поехать с ней в квартиру подозреваемого? Девчонка придумала себе грабителя, как иные придумывают несуществующие болезни… Ох, прости, у нее ведь теперь два-в-одном, как у некоторых шампуней. Недалеко же она ушла, чтобы привлечь к себе внимание. Сначала это было депрессивное расстройство после нападения ученика, чтобы государство платило ей моральный ущерб, теперь она пытается снова посадить бедного отца мальчика.

– Этот «бедняга» привязал ее к стулу на ее же кухне и измывался несколько часов кряду, пока в квартиру не ворвалась полиция и ее сестра! – Власов повысил голос. – Она едва выжила. Какая ты все-таки стерва.

– А ты осел, с большими ушами, – протянула она. – Знаешь, я не хочу ругаться. Шеф рассказал мне, что позволил тебе заниматься этим делом, потому что ты убедил его, что вернулся прошлогодний убийца. Так что, не стоит отпираться.

– Вот сволочь!

– Ты теперь отстранен, и можешь сколько угодно врать нашей милой писательнице, что веришь в преследование бедняги Семибратова, но подумай хорошенько о том, что все, что ты делаешь – во вред ей. Тебе любой врач это скажет, ты поддерживаешь ее фантазии, лишь бы выйти на след старого убийцы, который уже далеко отсюда.

– Она уверена, что в доме кто-то был. Пусть это не Семибратов, это почерк того, кого я упустил. И я должен поймать его на этот раз.

– Она нестабильна, четыре года запивала таблетки алкоголем, потом переезд. Ей кажется, что в дом кто-то пробрался. Она узнала, что ее обидчик на свободе, и теперь у нее уже психоз, и ты потворствуешь этому. Если уж тебе не жаль ее, подумай о себе. Ты уже почти потерял работу. Если у нее что-то перемкнет в голове и она примет тебя за выдуманного преследователя, то лишишься и жизни.

– Я верю ей, – повторил Власов настойчиво.

– Неправда. Ты используешь ее для собственной выгоды. Я попрошу шефа, чтобы тебе запретили приближаться к ней. Если не прислушаешься, привлеку ее врача, и, если понадобиться, то и суд. Ты не должен там находиться.

Вика, стоявшая все это время в коридоре, казалось, примерзла к полу. Подробности, которых она не слышала ранее, родили несколько вопросов, от которых Власов, несомненно, не сумеет отмахнуться. Решив, что наслушалась достаточно, она заставила себя сдвинуться с места, провела рукой по волосам, убрав упавший на лицо локон за уши, и вошла на кухню, как ни в чем не бывало. О том, что она все слушала и была немного зла, говорили лишь красные пятна на щеках. Она поздоровалась с Ким, даже не взглянув на Власова, и направилась к плите, чтобы сварить себе кофе.

– Подслушивала? – спустя пару секунд спросила Ким.

– Я в своем доме. И не я поставила телефон на громкую связь.

– Моя вина, – отрывисто сказал Власов, в его голосе Вика почувствовала легкое раздражение, смешанное со смущением. – Звони, когда будут новости, – сказал он, наклонившись к лежащему на столе телефону, и отключился. – Неудобно вышло.

– Да, – коротко согласилась Вика. – Только, что же я такого ей сделала, что она меня прям ненавидит?

Власов провел рукой по густым волосам. Ситуация было явно неудобная для обоих. Стоило Власову открыть рот, как девушка перебила его, сказав, что слышала, по сути, все. И, конечно же, у нее есть вопросы.

– Понимаю. Наверняка, теперь мне придется уехать.

– Отчего же. Расскажите мне все, раз уж половину я уже узнала таким неприятным способом. Я бы хотела некоторых пояснений. Например, что вы, как и Ким, оказывается, сомневаетесь в причастности Семибратова. Говорите о каком-то другом преступнике и вовсе не подозреваете его.

– Его и вы не подозревали, пока не узнали, что он на свободе, так что давайте будем честны. Да, у меня есть сомнения, что это он. По сути ничего не изменилось, с тех пор, как вы впервые позвонили в полицию и на вызов приехал я.

– Да, – согласилась Вика, – кажется, с тех пор мы не сдвинулись с места. Но теперь я поняла, почему на мой звонок приехала пара полицейских вместе со следователем.

– Позвольте мне объяснить, и вам станет все понятно.

Вика согласно кивнула. Она налила себе кофе, высыпала шоколадные конфеты в вазу и предложила поговорить в гостиной.

Власов уселся на свое привычное место в кресло и вытащил сигареты, открыл пачку, закрыл и убрал их обратно в карман. Взял из вазы конфету, дождался, когда Вика усядется с кофе на диван. Она поджала ноги, укрыла их кимоно, и уставилась на него с немым вопросом.

– Что вы знаете о том, что тут произошло несколько месяцев назад?

– Почти ничего. Мне говорил кто-то об убийстве, Женя или Геля. Я уже не помню. Подобные вещи вызывают у меня тревогу, но ведь все случилось давно, и я не стала придавать этому значения. Кажется, упоминала об этом в разговоре с вами.