Фобия

Беккет помолчал, подумал и прокомментировал:

— Так в чем дело? Послужи еще 5 лет и получишь больше.

В каюте раздался смех.

— На сколько больше? На 10 %? … Не смеши, дедуля! Меня насильно оторвали от семьи и дома по этой долбаной программе симбиоза! Я жизни не видела! Я хочу все вернуть! … И подачками Патруля сыть не будешь.

Беккет ничего не ответил на это. Он прекрасно понимал, что напротив него обиженный на жизнь и судьбу офицер Звездного Патруля, и что помочь ему или, правильнее сказать, ей никак нельзя не изменив прошлое. Но даже, если его менять, то не ясно с какого времени именно. Беккету за его карьеру попадались разные курсанты. Именно по программе симбиоза был наибольший процент обиженных и, как результат, отказников и артефактов. Беккет даже сейчас, глядя на Эйлу, был совершенно уверен в недоработке воспитания и обучения. Ему вспомнились подобные «нытики» в собственных группах. То, как он решал подобное.

— Так, а зачем тебе Брод? — сменил внезапно тему Беккет. — Продать его голову «Зову»? Срубить кредов за счет жизни своего товарища?

— Этот курсант мне не товарищ… Он артефакт и предатель, которого должны были приговорить к аннигиляции! И приговорили бы, если бы ты не вылез на суде со своей присягой! … Или забыл уже?

Настроение собеседницы Беккет видел и понимал. Ему ее раздраженность была очень даже на руку.

— А ты уже и суд и прокурор!? Не много ли на себя берешь!? — повысил голос Беккет.

— Не нервничай, дед. В твоем возрасте это может быть вредно… Тебе-то самому какое дело до этого курсантика? … А, хотя, мне до голубой звезды.

— Ты ж ведь сознательно идешь на преступление. Когда все всплывет — сама сядешь на скамью… Обратного пути не будет.

Беккет взывал к благоразумию. Он делал сознательно, чтоб потянуть время. Снова каюта наполнилась смехом.

— О каком преступлении ты говоришь, дедуля? … А-а-а!? Ты о побеге со станции!? … Тут я с тобой совершенно согласна: поймать и наказать по всей строгости, чтоб другим неповадно было!

Беккет напрягся. До него внезапно начал доходить весь коварный замысел. «Ну, конечно! Брод ведь там не знает, что его освободили… ИИ по протоколу все держит в тайне до прибытия конвоира… То бишь меня!».

— Не будет он сбегать… Чего ради? — совсем неуверенно пытался найти выход Беккет.

Эйла, видя замешательство капитана Фэйтнола, громко и раскатисто рассмеялась.

— Будет, дедуля, еще как будет! … Ему там уже создали все условия для побега. Поверь мне… Думаешь это мы?

На последней фразе она вопросительно посмотрела ему в лицо и покачала головой:

— Нет… Это все твой любимый Патруль. Это их замута. А мы лишь крохи подбираем со стола господ.

Беккет побледнел. Он явственно ощутил мерзкий липкий холодок где-то в груди. Отчего-то даже поубавилось желание приводить собственный план к исполнению. Что-то сдерживало его, стягивало руки, сковывало мысли, подобно ЭМИ-удавке. Беккет сосредоточился, собрал всю волю в кулак. Ему на ум пришло четкое осознание собственной участи по прибытии на Фобию. Иллюзий он не питал. Его определенно там же и ликвидируют. «Как? Под каким предлогом? Соучастие в побеге? Нет. Это глупость. Тогда как?». Он совсем потерялся в догадках и предположениях, но быстро взял себя в руки. «Понятно мне теперь почему вы не торопитесь! Значит пришло мое время вмешаться и исправить ситуацию!».

— Ну, так чего же мы медлим? «Буревестник» может и быстрее — снова, вроде как, сменил тему Беккет.

Эйла махнула на него рукой:

— Не торопись, дед, все там будем… Прилетим, сам все увидишь.

Знакомый подыгрывающий хохот подельников прокатился по каюте.

— Зачем же ждать? Кое-что можно увидеть уже сейчас — на этих словах он повернулся в пол-оборота влево в сторону двери.

Каюта внезапно открылась, и в пространство мостика вплыл «Скаут».

— О! А этот почему тут!? — возмутилась Эйла, глядя на дрона, как на некое редкое природное явление.