Фобия

— Карло, не смеши меня! Ты ж можешь легко сбить его при попытке уйти в ВК, вынудив болтаться рядом в Туманности, пока не прибудет подмога.

Карлеон улыбнулся. Ему определенно нравилась эта темноволосая хитро-сделанная хронографистка. Он утвердительно покачал головой.

— Это верно. Я так могу… Но не буду. Есть большой риск, что после очередного сшибания его с ВК, их флагман развалится и похоронит весь экипаж. Тогда к смертям сотни пациентов «Сияния разума» мы добавим еще и главкома Федерации со своей командой… Прости, но я не хочу больше смертей.

Карлеон, договорив, демонстративно умолк и состроил весьма скорбную мину. Частенько во время речей на различных официальных и не очень мероприятиях ему доводилось не раз играть на публику, ловко чувствуя момент и тональность собственной речи. Сейчас он уловил для себя тот самый момент, когда правильные слова, сдобренные нужной мимикой, дадут ему тот самый долгожданный эффект, чтоб покорить сердце собеседника. Шейна буквально плыла и растворялась в его речи. Она даже слегка отвернулась, чтоб смахнуть слезинку.

— Скажи, Карло, ты действительно так считаешь или просто потому, что я рядом? — спросила она, буравя его своими подведенными карими глазами.

Карлеон не повелся, но продолжил с каменным лицом искреннего переживания смотреть на экран проекции. Он настолько вошел в роль, что даже не покосился в ее сторону. Зато ощутил, как голова Шен нежно коснулась его плеча. Ее ладонь он почувствовал на своей руке.

— Прости — тихо произнесла она.

— За что? — удивился Карлеон от весьма неожиданного для него откровения.

— За все. Я была не права на счет вас и всего Патруля… Вы молодцы. Вы истинные герои. Все вы… Даже Лайтон, который держал победу в руках, но снизошел к оппоненту, потому что имел изначально техническое преимущество… Жаль, что он погиб.

Шен плакала. Карлеон приобнял ее за плечо в ответ и прижал к себе, чтобы поддержать и успокоить.

— Не хорони Лайтона раньше времени, Шен… Как знать, может он выкарабкается.

Все, что нас не убивает, делает нас сильнее.

(Фридрих Ницше. XIX век)

Брод очнулся от яркой вспышки и оглушительного грохота, прилетевшего следом. Зарево в небе было настолько ярким, что осветило унылую планету прямо таки дневным светом. Фобирод и другие газы атмосферы неплохо передавали звук. Громыхнуло весьма знатно. Брод поднял голову в небо и заметил сказочной красоты фейерверк. Его тотчас посетила мысль, что он определенно где-то уже видел нечто подобное. «Ну, конечно! Салют на Эдэмии в честь годовщины Звездного Патруля!». В какой-то момент он даже поверил, что сейчас на Эдэмии в окружении компашки друзей-мажоров. Он осмотрелся по сторонам и достаточно быстро удостоверился, что это не так. Но и понять, где он именно, Брод никак не мог, сколько не напрягал ум. Фейерверк закончился, толком и не начавшись, или же он просто слишком поздно пришел в себя и все пропустил. Шлема на нем не было, а голова на затылке сильно саднила. Внутри под скафандром что-то мерзко похрустывало. Брод перевернулся на спину и похлопал себя руками, потряс телом и внезапно понял, что нахватался местного грунта. Он приподнял голову, снял перчатки и потрогал рану на затылке голыми руками. Под пальцами ощущалась горелая корка. Воспоминания пережитого тут же вернулись. Брод резко вскочил на ноги и осмотрелся по сторонам. Он стоял на склоне большого и пологого кратера, усеянного дюжиной трупов пациентов со станции. Вокруг него были следы борьбы, но с кем именно, оставалось загадкой. Хотя разгадку Брод знал, просто не хотел признаваться в ней самому себе. В голове царила звенящая пустота, которую внезапно нарушил знакомый голос симбионта:

— Брод, у нас сильная интоксикация фобиродом.

— Может и так, но я не вижу больше галлюцинаций.

— Легкие начали усваивать фобирод вместо кислорода. Мозг, похоже, как-то адаптировался, но точнее пока пояснить не могу.