Фокус

По мере отступления от центра пустота словно меняла окрас, становилась тревожней, словно обитатели покинули город, оставив на разграбление многоквартирные здания с шезлонгами на балконах, мусорные контейнеры во дворах, дома престарелых, которые здесь были в изобилии, их ветхих обитателей, не поддающихся транспортировке. В одном из таких окон светилась, как занавеска, старуха с седым пухом вокруг висков, она стояла прямо и смотрела слепо. Отсюда совсем уж недалеко было до поворота на шоссе и огороженного пространства с транспарантами и высоким шатром шапито. А., так теперь ее звали, перевесила холщовый мешок с пожитками с плеча на плечо и ускорила шаг. Птицы чирикали что-то невнятное, и ни один человек не шел ни навстречу ей, ни вослед.

Она свернула, зная куда, посмотрела со взгорка вперед и вбок – но там не было ничего, ничего вообще. То есть дорога была, конечно, на месте, как и тротуар у нее под ногами, длинное белое здание далеко впереди, зеленый склон, а за ним вытоптанный пустырь, измученная, обесплодевшая земля, отведенная для циркового каравана. Но ни трейлеров, ни палаток, ни даже брезентового забора больше там не было, только пространство, голое, как плешь, и оторопевшее от безлюдья. А. зажмурилась, еще не понимая, и мелкой рысью побежала к нему по тропинке с рыжей травой, по асфальтовому пятачку перед входом, где была касса, и встала столбом у брошенной, завалившейся набок скамейки. Цирк уехал.

Что случилось и почему Петер Кон нарушил свое обещание, она не могла себе представить. Она посмотрела бы на часы сейчас, пытаясь убедиться, что не опоздала и пришла, как договаривались, к семи, задолго до назначенного отбытия, но часов у нее не имелось, время она привыкла определять, глядя на экран, а телефона у нее ведь больше не было. Да и какая разница, честно говоря, сама посуди, милая А. Опоздала ли ты по нелепой непоправимой случайности, или хозяин цирка решил двигаться дальше без тебя, или произошло что-то третье, заставившее львов, гимнастов и иллюзионисток сняться с места внезапно и раствориться, не оставив следов, – для нашей истории это не имеет значения, и выяснить, на каком участке пути в действие вкралась ошибка, уже решительно невозможно.

А. уперлась ногами в убитую почву, ухватила лавку за край и потянула на себя – теперь, по крайней мере, было на что сесть. Воздух был еще темноватый, прохладный, но утро утверждало себя понемногу, на площадке не осталось даже мусора, все, что тут было, исчезло без прощаний и сувениров. В паре метров от нее, правда, стояла та самая банка с окурками, и А., кривясь, залезла туда пятерней, порылась в пепле и выбрала какой подлиннее. Зажигалка лежала в кармане, оказывается, не со всем в своей жизни она успела расстаться, и в данный момент это было не так уж плохо. А., первая буква алфавита, зажала губами гадкую недокуренную сигарету, вдохнула дым и выпустила его наружу. Подошла желтая ничейная собака с желтыми глазами, села в пыль так, чтобы было не близко, но все-таки рядом, потом подумала и улеглась на бочок, деликатно глядя мимо человека.

0

Возможно, караван все же подождал их за углом.

Благодарности

Автор благодарит институции и людей, сделавших возможным появление этой книги. В первую очередь это Wissenschaftskolleg zu Berlin, под гостеприимным кровом которой текст был написан, Барбара Штольберг-Риллингер, Андреа Бергманн, Франциско Мартинес-Касас и вся команда WIKO.

Работа над книгой продолжалась в парижском Institute for Ideas and Imagination при дружеской поддержке Марка Мазовера и Мари д’Ориньи; я безмерно благодарна им за эти месяцы.

А еще я не могу не упомянуть Мари Андерсен, благодаря которой началось путешествие писательницы М., Ольгу Радецкую и наш разговор в кафе Obermayer, Катарину Раабе и нашу прогулку по груневальдскому лесу и, конечно, Елену Нусинову и Ирину Паперно, моих первых читательниц.

16 апреля 2024