Фокус-покус, или Волшебников не бывает

После шоу, которое всем далось нелегко, Ветрякова выводила подавленного сверх всякой меры Ковалевского из здания. Такси уже стояло перед входом – тем же вечером он уезжал в свой барак. Правда, теперь была надежда, что его положение изменится. Телеканал заплатил за то, чтобы старик приехал. Случай уникальный, сенсация.

Приличные деньги. Хватит на небольшую квартиру в городе.

– Василиса, вы мне позванивайте, ладно? – попросил Ковалевский, усаживаясь на заднем сиденье в такси.

– Можно я вас провожу? – попросила она. Он кивнул, отодвигаясь, чтобы дать ей место.

– А вы не спешите? Плюньте вы на меня, старика! – Он улыбнулся и протянул девушке конфетку.

– Ни за что я на вас не плюну. – Василиса забросила карамельку себе в рот.

– Вишневая. Она никак не могла решиться. Не говорила этого еще никому. Сама с трудом до конца осознавала тот факт, что станет матерью. Одинокой, как и ее мама. Что скажет своему ребенку? Пожалуй, то же самое. Что это была всего одна ночь. Не о чем рассказывать.

– Ну и на том спасибо, – усмехнулся Ковалевский. Он, кажется, уже немного пришел в себя после шоу. Самое время. Потому что, как ни крути, может выйти и совершенно другая история. Василиса может переехать поближе к Эдуарду Сергеевичу, в Питер. У него появится внук, а у внука – дед. У них будет семья. Прошлого не вернешь – но можно изменить будущее.

– Я беременна, – наконец решилась сказать она. Такси тихо катилось по запруженным улицам. Было уже темно, а за окном машины было тепло – настоящая весна.

– Что? – изумленно посмотрел на Василису Эдуард Сергеевич. – Что вы сказали?

– Я беременна. Уже шестнадцать недель. От вашего сына. От Алексея. – Василиса смотрела на лицо Ковалевского, тот был поражен до глубины души. Он молчал. Долго молчал. Куда дольше, чем она ожидала.

– Вы ничего не сказали.

– Я и ему ничего не сказала. Это не его дело. Не хочу, чтобы он знал.

– А зачем вы сказали мне? – вдруг спросил старик и нехорошо сощурился. – Зачем мне-то об этом знать?

– Что? – Теперь уже пришел черед Василисы изу-мляться. – Это же ваш внук.

– Вам что, сказали, сколько я получил? – взволновался старик. – Мне еле хватит на однокомнатную квартиру. Не собираюсь с вами жить!

– Да я и не претендую, – растерялась девушка. – Я думала…

– Вы думали, что можете и с канала бабки поиметь, а потом меня развести. Еще не факт, что ребенок – от него. И даже если от него. Я вам ничего не должен. У него и требуйте.

– Я не понимаю, – закричала Василиса. – Вы же рыдали, говорили, что одиноки. У вас будет внук или внучка!

– Убирайтесь, – прошипел Ковалевский. Он остановил машину и буквально вытолкал Василису из нее, продолжая извиваться змеей и кричать, что ей ничего от него не добиться. Не на того напала.

Не на того! Она напала не на того.

Василиса стояла посреди мостовой с раскрытым ртом и буквально не могла поверить своим глазам. Такси со стариком исчезло за горизонтом, а перед глазами встало лицо Ярослава, его побелевшее от ярости лицо. «Ты хочешь ей рассказать, как я погубил мать»?

– О боже! – Она всплеснула руками и заметалась на месте так, словно всерьез попыталась побежать во все стороны сразу.

22. Пристань безопасна для корабля, но его строили для другого. (Fortune cookie)

Бежать! Немедленно. Времени на то, чтобы что-то изменить, уже не было. Дело, которое собиралось по кусочкам, формировалось из хаоса в единое целое, в связанную картину, теперь разваливалось на глазах и исчезало, как развеянный по ветру прах.

– Это катастрофа. Ярослав, тебе нужно уходить! – Серега кричал что-то еще в трубку телефона, но он его не слушал. Страхов сидел в «Макдоналдсе» и смотрел на то, как с экрана планшета пропадают синие точки. Сигналы. Он закрыл глаза и представил, как бизнесмен Дмитрий Баренцев бьет наотмашь по лицу свою гражданскую жену Дарью, как кричит, что та привела этого мерзавца в его дом. Как он бросает на пол телефоны – дорогущие, каких-то нелепых марок, с отделкой редкими породами деревьев и драгоценными камнями. Как разбивает их, стучит тяжелыми ботинками по их дорогим корпусам. Срывает с шеи амулет. Сигналов не было. Никаких.

– Да, Серега. Уходи. Ты знаешь, где деньги. Скажи Женьке, что корабль уже вышел из гавани, и уходите. Я свяжусь с вами. Вы знаете, что делать.

– Ты псих, да? – кричал тот, но Ярослав уже повесил трубку. Все было сделано неправильно. Разве можно было забыть, какой неуемный характер у Василисы. Разве можно было подумать, что она успокоится, решит все забыть и начать сначала? Разве смог бы он ее забыть?

Люди заходили в кафе, сонные, практически спящие, чтобы позавтракать перед работой. Все помещение заполнял запах утреннего кофе и жаренной во фритюре картошки. Перед Ярославом стояла пустая чашка. Он не ел, не спал всю ночь. Сонные кассиры медленно обслуживали клиентов, периодически ошибаясь.

Что же пошло не так?