Фокус с поличным

– Вот эта?

– Да, она.

Я вгляделась в лицо Елены Марковны. Поджатые, едва улыбающиеся губы, очень прямые волосы, подстриженные будто по линейке. Глаза вроде бы светлые. Но выразительная девушка, вовсе не «блеклая». Ей бы улыбнуться еще.

– А отдельные фотографии у вас есть? – Я достала смартфон и сфотографировала Дорошевич на нескольких самых крупных фотографиях. Но для досье было бы неплохо и отдельную фотокарточку иметь.

– У меня? – Это прозвучало еще ядовитее.

Так, ладно.

– Расскажите о скандале девяностого года. Кажется, это был август?

– Да, август. Тогда в Тарасове случилось несколько ограблений. Не то чтобы крупных…

– Но заметных, – вставила я.

– Вполне. Милиция на ушах стояла, со слов свидетелей составлены были фотороботы грабителей. В основном ограбления были квартирные. Еще один раз взяли сберкассу…

Я молчала, вникая и не упуская ни одной детали. Потом, конечно, переслушаю еще: своей традиции брать диктофон на важные встречи я и тут не изменила. А люди всегда охотнее треплются, если видят, что их треп никаким образом не фиксируют. Поскольку диктофон у меня тщательно спрятан, то, с точки зрения Валерии Рудольфовны, я действительно только слушала ее.

– Но у нас в коллективе тогда был повод для обсуждений поинтереснее. Как раз Лена нас и удивила. Завела ухажера, представьте себе! Один-два раза я его видела…

– Опишите его, – тут же вскинулась я.

– Ой, плохо помню… Крепкий такой, мускулистый, не то спортсмен, не то…

– Циркач? – подсказала я.

– Может быть. Хорошо помню, что рыжий. Плечи широкие. Но неприятный такой с виду, опасный. – Она передернула плечами. – Странно, что вы цирк упомянули. Вот сейчас к нам цирк приехал. А тогда – я бы запомнила! – никакого цирка не было. Тарасов тогда был провинциальнее некуда, приедь к нам балаган, это и в прессе было бы. Это бы заметили все.

– Во-о-от как, – озадаченно протянула я.

«Кто-то врет, Руслан Осипович. Кто-то очень жирно и нагло врет. Или вы, или Валерия Рудольфовна.

Лично я ставлю на вас, дражайший Гамлет-Кочанов».

Кудах-тах-тах, кудах-тах-тах.

Ей-богу, милорд.

Глава 5

От Валерии Рудольфовны я вышла с ворохом информации. Почтенный администратор старейшего тарасовского Дома культуры поведала мне много занятного, но не все из этого было полезным. Конечно, я еще переслушаю вечером запись, сделаю заметки; частенько бывает, что некоторые нужные мелочи цепляют слух уже при повторной прослушке.

Пока что надо было определиться со следующим направлением моего разыскного маршрута. Самым очевидным было прямо сегодня съездить в Запокровское, на малую родину Елены Дорошевич.

По словам Валерии Рудольфовны, после своего смещения с поста администратора Елена не осталась не то что в Доме культуры – вообще в Тарасове. Даже при экономических условиях и уровне безработицы того времени. Ей, с ее опытом, предлагали должности и в центральном, и в других Домах культуры. Не администраторские, пожиже.

Но пост секретаря или методиста Елену не устроил («Да уж, с чего бы!» – фыркнула в этом месте рассказа Коневец, мол, после администраторской-то должности); в центральном же Доме в то время происходила изрядная реорганизация. Коневец с невиннейшим видом заверяла меня, что Елена Марковна ушла по собственному желанию. Мол, совершенно ей не нравилось, как пошли дела.

– Характер у нее под конец совсем испортился, – вздыхала Валерия Рудольфовна, – что ни говори, а работу свою она делать умела. Везде бы приняли. Да и возраст гибкий, в тридцать пять-то еще вполне можно что-то новое освоить. Но вот характер… Да…

– В смысле – испортился? – уточнила я.

На этом моменте я прямо-таки воочию узрела на лице Валерии Рудольфовны желание от души плеснуть дегтя, вымарать соперницу. Но, к ее чести, Коневец справилась с собой.

– Злая стала, угрюмая и подозрительная. Один раз – только один раз, Евгения, заметьте! – явилась на работу подшофе. Мы с ней даже немного, мхм, повздорили… после чего она и уволилась. – Администратор нервно поелозила губами, как если бы хотела ровнее распределить нанесенную помаду. – Да уж… Каюсь, я воспользовалась предлогом, накатала жалобу. И вот после этого она и уволилась. Я от знакомых кадровиков из других Домов культуры знала, что были предложения. Я даже сама рекомендовала ее кое-куда, чувствовала некоторую вину. Потом перестала. Она после увольнения подстерегла меня как-то раз после работы, высказала все, что думает. Говорила, что рада, что теперь может не молчать и не соблюдать приличия.

После этого, по словам госпожи администратора, у них приключился один инцидент. Так, сущий пустяк: был взломан подвал. Совершенно неизвестно зачем. Хранили там старую рухлядь, используемую время от времени в любительских театральных постановках. Кому, скажите на милость, этакое понадобится?