Фокусник, руки прочь!

– Может, стоит его выпустить в таком случае? – начальник дернулся в сторону моей спальни, где партизански засел Ромка в благородном стремлении спасти мою честь. Ну, или не выдать нас с головой раньше времени, что больше было похоже на правду. Хотя, мне все-таки нравилось думать про честь. Допустить шефа в комнату я никак не могла, а потому, буквально рухнув в его объятия, слабым голосом проблеяла:

– Проводите меня, пожалуйста, до дивана. Апчхи!

Джентльмен в Селезневе победил животнолюба, поэтому, аккуратно подхватив за талию, босс медленно повел меня в гостиную. Мы чинно уселись на диване, который Ромка не иначе как чудом убрал еще утром, и я придвинула к себе плед, чтобы при случае незаметно вытирать все еще слезящиеся глаза.

– Я тебе булочки привез, с малиной, – спохватился начальник и вернулся в коридор за пакетом.

Я, не теряя времени, использовала плед совсем не по назначению, утерев им текущий нос, и порадовалась в душе, что Ромке еще им укрываться. Поделом прощелыге! Заодно запихнула темно-красный с черным бутылек мужского парфюма между подушек. Игорь Дмитриевич вернулся в комнату, аппетитно шурша бумажным пакетом, в животе у меня послушно заурчало. Но если начальник рассчитывал таким образом напроситься на чашечку чая, его ждало разочарование: провести шефа на кухню, где повсюду был рассыпан черный перец и стеклянные осколки графина, себе позволить я не могла. Так мы и сидели по разным сторонам дивана: я – прижимая к груди гостинцы и Ромкин плед, чувствуя, будто сижу на этих самых осколках, а Игорь Дмитриевич – с пустыми руками, барабаня длинными пальцами по мягкому подлокотнику. Кошачьи вопли как-то подозрительно резко стихли – скорее всего, Ромка забрал-таки его к себе на балкон, чтобы не нарушал нам конспирацию, а босс насторожился:

– Почему он перестал?

– Отвлекся на что-то, наверное, – совсем не убедительно пискнула я и снова чихнула. Из носа полилось, но вновь воспользоваться пледом прямо на глазах у импозантного начальства я не решилась. Сидела, сгорала со стыда и молила о том, чтобы у Селезнева вдруг разыгралась близорукость, и он не смог разглядеть в подробностях моего позора. Кара, что я обязательно придумаю для Клоуна, окажется беспощадной…

– Что ж, – босс похлопал пару раз ладонью по подлокотнику. – Думаю, самое время тебе отдохуть. – Ложись, – начальник поднялся с дивана, чтобы мне удобнее было располагаться. Я послушно сползла по спинке, закинула ноги на сиденье, а Игорь Дмитриевич укрыл меня тем самым дурацким пледом. Проклятья, которые я в тот момент мысленно посылала на голову несчастного фокусника, должны были основательно подпортить будущее ему и его потомкам до какого-то там колена. – За тобой есть кому присмотреть? Не нравится мне, что ты одна в таком состоянии остаешься на все выходные, – прекрасные черные брови начальника нахмурились, выражая неподдельное беспокойство столь привлекательного для меня мужчины, что я невольно залюбовалась. Потом все-таки собралась с силами и отмерла.

– Да, родители обещали приехать, – соврала я.

– Познакомишь? – Селезнев хитро улыбнулся.

– А-а-апчхи! – обалдела я и осторожно уточнила: – А зачем?

– Как зачем? У тебя такой отец известный в определенных кругах. Очень хочу с ним пообщаться, может даже, общее дело найдем.

– А, конечно, – расслабилась я, хотя и удивилась тому факту, что начальнику было известно про сеть наших пекарен.

Как-то не вязался у меня в голове завсегдатай претенциозного ресторана с окнами в пол и видом на реку с любителем быстро махнуть кофейку из бумажного стаканчика и закусить пирожком. Но за семью, признаюсь, стало приятно.