Фокусник, руки прочь!

– Подождали немного, посовещались и ушли. У меня ж дверь как раз напротив, я в глазок все и увидела. Ты не подумай, что я за соседями из любопытства слежу, нет, конечно. Мы тогда с Фантиком, – женщина указала на тяжело сопящего прямо на асфальте пса, – как раз на прогулку собирались. И что меня дернуло перед выходом в глазок посмотреть, не знаю. Может, и не сидели бы мы уж с вами на скамейке. Выходить я, ясное дело не стала, дождалась, когда те двое уйдут, и уж тогда мы с Фантиком спокойно вышли, хорошо, что он у меня терпеливый.

Я охала и цокала языком, потому как, другого способа стимулировать откровения пенсионерки не придумала.

– И я их видела, – поддержала подругу Клавдия. – У меня окно на кухне как раз во двор выходит, и я, когда обедаю, поглядываю естественно. У нас, стриков, не так много развлечений в жизни осталось. Так вот, смотрю, двое из соседнего подъезда выходят, о чем-то переговариваются, ну, думаю, мало ли кого навещали, не мое это, в общем-то, дело. Они в машину сели, а уезжать не стали. Так и сидели там до ночи в этом своем джипе. Я в одиннадцать перед тем, как спать лечь, в окно глянула, а машина их все еще стояла. Думаю, караулили они кого-то.

– А потом их еще встречали?

– Бог миловал, – отрицательно и очень серьезно покачала головой пенсионерка. Было видно, что впечатление загадочная парочка произвела на местных сильное.

И только я собиралась распрощаться с говорливыми старушками и вернуться к Ромке, как Клавдия, глядя куда-то в сторону, мрачно произнесла:

– Легки на помине.

К скамейке приближались двое. Огромный рост, широченные плечи, квадратные подбородки и малюсенькие глазки – кажется, все это я уже видела не так давно в подъезде, возле которого сидела. Только бы они меня не узнали! Я опустила козырек бейсболки пониже, скукожилась и уставилась себе под ноги, руки засунула в карманы кардигана, чтобы не было видно, как они ходуном ходят от страха разоблачения. Кажется, я даже дышать старалась через раз, лишь бы ничем не привлечь внимания бугаев.

– Доброго дня, дамы, – обратился к нам один из них. – Частное охранное предприятие «Беркут», – детина сунул нам под нос удостоверение, точную копию того, что мы с Ромкой не так давно украли. – Стряпко Виталий в какой квартире проживает?

– А вам зачем? – взяла удар на себя собачница, пока я и Клавдия, насколько хватало способностей, старались слиться со скамейкой.

– Информация, не подлежащая разглашению, – отрезал охранник.

– Умер он, ребятки, опоздали вы, – сообщила пенсионерка.

– Как умер? – подивился бугай.

– Говорят, что сердце, только на днях похоронили. Молодые вы все, а здоровья-то нет…

– Может, хоть теперь ходить перестанут, – проворчала Клавдия, когда явно удивленные новостью бугаи покинули двор.

Я поблагодарила старушек и поспешила к Ромке в кусты. Доклад жег язык почище раскаленного уголька, и я еле уговорила себя обогнуть дом вместо того, чтобы, не взирая ни на кого, ломиться напрямик, нарушив тем самым всю нашу из без того хлипкую конспирацию.

– Тебя одну отпускать вообще нельзя! – накинулся на меня Быстров, как только я появилась возле шиповника.

– Можно подумать, я виновата, что эти мордовороты туда приперлись! – всплеснула я в негодовании руками. У самой до сих пор от страха тряслись поджилки.

– Между прочим, они не по твою душу приходили, а к Виталику. И они были не в курсе, что тот уже давно покойник. А значит, и к его смерти они отношения не имеют.

– Уверена? – нахмурился Ромка.

Я кивнула и протянула руку, чтобы убрать желтый листик, запутавшийся в его волнистых волосах, но сделать этого не успела. Быстров вдруг притянул меня к себе, резко развернулся прямо вместе со мной, и я услышала, как что-то выплеснулось из ближайшего окна, а прокуренный, незнакомый голос пророкотал на весь двор:

– Вы что тут делаете, извращенцы? А ну пошли вон отседова!

Ромкина спина, принявшая на себя удар в виде помоев, затряслась от хохота, и мы, взявшись за руки, побежали прочь из негостеприимных кустов, справедливо опасаясь быть облитыми еще чем-нибудь столь же неприятным. Уже на проспекте, после того, как мы отсмеялись и отдышались, я поспешила вернуть свою руку, которую Ромка по-хозяйски присвоил и отпускать не спешил, а я вдруг ощутила ту же неловкость, что и в ванной, когда Быстров с невероятной нежностью обрабатывал мою спину.

– Может, перекусим где-нибудь? – поспешила я отвлечь фокусника.

– Боюсь, – он осмотрел мой кардиган и свою куртку, – нас в таком виде ни в одно приличное место не пустят.

– В приличное меня-то как раз пустят, – задрала я подборок, припомнив стоимость модной шмотки. – Вот только бейсболку твою сниму…

Куртку Ромка выкинул в ближайший мусорный бак, туда же полетел накладной нос и брови, уродский головной убор я почему-то решила сохранить и запихнула к себе в сумку. Для этого, правда, пришлось опять свернуть во двор, но мы были довольны результатами вылазки, а от того благодушны. До ресторана Быстров повез меня на трамвае, и мы хохотали под недоуменными взглядами редких пассажиров все три остановки, что нужно было проехать.