Фокусник, руки прочь!

Наручники с меня сняли, но велели ничего не трогать. Замызганное окно было забрано изнутри решеткой, дверь заперта, так что единственным, чем рисковали сотрудники, являлось содержимое дребезжащего холодильника. На столе стояла чашка с недопитым чаем, а рядом – открытая пачка печенья. Но мысли о хлебе насущном в тот момент меня не посещали. Я скромно уселась на краешек дивана, рассчитывая расположить к себе полицейских и получить за хорошее поведение хоть какие-то преференции.

Могла бы и не стараться. Никто меня забирать на допрос и светить лампой в лицо не спешил, казалось, все просто обо мне позабыли. Или попросту забили на недозаключенную, протиравшую штаны на казенном диване. Не такая уж я и важная фигура в сравнении с остальными. Я занимала себя тем, что грызла ногти и в красках представляла последствия сегодняшней поездки. Фантазия разыгралась не на шутку, и перед глазами вставали едва ли не киношные кадры того, как полицейские подкидывают мне улики, тут же с ядовитой радостью арестовывают и предъявляют обвинения в преступлении, которого я не совершала. Беззащитная, не смыслящая ничего в их делах девчонка – ну не идеальная ли коза для отпущения? О том, что будет с Вальком и Михой, из-за меня угодившими в этот переплет, я старалась не думать. Как запрещала себе думать и о том, что стало с Ромкой, но это было бесполезно: мысли упрямо возвращались к несносному фокуснику, без раздумий отдавшему за меня свободу, если не жизнь. Самым печальным вариантом из всех пришедших на ум, был тот, в котором его, истекающего кровью и привязанного к стулу, так и забыли где-нибудь в темном подвале. Без света, еды, воды и возможности выбраться… Я тихонько ревела на продавленном, холодном диване, размазывая сопли по щекам и давясь рыданиями, чтобы не раздражать скорбными воплями неизвестно как настроенных полицейских.

Кажется, в какой-то момент я измоталась настолько, что даже умудрилась задремать, потому как открывшаяся в каморку дверь застала врасплох. За окном уже смеркалось, и я щурила глаза, смотря на яркий электрический свет, что жег сетчатку и совершенно сбивал с толку.

– Особое приглашение нужно? – прозвучал наконец грубый и недовольный мужской голос.

Я спохватилась. Сгребла себя с дивана и на негнущихся ногах поспешила на выход, страшась быстро разворачивавшихся событий и неизвестности. В коридоре, непонятно чему ухмыляясь, стоял Володя, наш сисадмин, и я, не дойдя нескольких шагов до двери, попятилась назад. Кажется, начинали сбываться мои самые ужасные предположения.

– Алиса, не дури, – строгим голосом предупредил Володя. Вот не зря я его всегда побаивалась!

Я стала озираться в поисках чего-нибудь, что могло бы помочь мне отбиться. К сожалению, пластиковый электрический чайник вряд ли можно было счесть годным предметом обороны. Если только проводом кого-нибудь придушить, но это уже явно не моя история. Володя закатил глаза и приказал кому-то:

– Помогите ей.

Два парня в форме приблизились, ухватили меня под локти и потащили из комнаты.

– Не надо, я же ни в чем не виновата, – жалобно пискнула я и перешла на страшный шепот: – Ребята, не берите грех на душу…

– Чего она несет? – не понял один.

– Она точно в себе? – уточнил второй.

– Перенервничала девушка, – успокоил всех Володя.

Под конвоем ничего не понимающую меня привели в очередную комнату. Там вместо пыточной я обнаружила своих ребят и даже протерла как следует глаза, боясь поверить в собственное счастье: на казенных стульях, выставленных вдоль стены, сидели Миха, Валек, их три товарища, с которыми я лично была незнакома, но видела в окно автомобиля, а потому сейчас узнала, но самое главное – на самом крайнем стуле возле окна сидел, расслабленно развалясь, Ромка и счастливо улыбался. В двух рядах его ровных до этого, почти идеальных зубов не хватало одного переднего, под правым, закрытым отеком глазом синел смачный фингал, и в целом фокусник выглядел сильно потрепанным, но радостнее человека я не припомню. Не обращая внимания на людей вокруг, я с визгом бросилась к Быстрову в объятия. Запрыгнула на успевшего чуть привстать фокусника, и мы свалились обратно на стул, благо тот выдержал двоих.

– Я ж говорил, что у них «баунти», а ты все Лапули-Лапуля, – со знанием дела прокомментировал откуда-то сбоку Валек.

– Ромка! – сипела я от избытка чувств и ощупывала лицо любимого. – Ты в порядке! – восторженно выдохнула я.

– Ты тоже, – смеясь, он стиснул меня в объятиях так, что мои ребра почти затрещали. – Получишь у меня по первое число за самодеятельность, – шепнул он мне уже на ухо, а я счастливо рассмеялась вместо того, чтобы испугаться.

– Закончили, голубки? – добродушно поинтересовался Володя, и я напряглась.

– Все в порядке, он на нашей стороне, – заметив мое состояние, шепнул Ромка и погладил расслабляюще по спине.