Фол последней надежды (СИ)

Мама протягивает руку и гладит меня по запястью:

— Не скреби, звук отвратительный.

— Окей.

— Могу спросить, почему вы расходитесь?

Я хмыкаю и прищуриваюсь:

— Да ладно, она все равно тебе не нравилась.

— Да? — мама притворно вздыхает. — Разве было так заметно?

— Ну, тут не надо было быть экстрасенсом, чтобы понять.

— Ой, ну все! Не надо было тебе про шоу рассказывать, подколов теперь не оберешься!

Мы смеемся, и я чувствую, как напряжение уходит из моего тела и мыслей. Последние потихоньку упорядочиваются сами собой. Всего-то и нужно было, что расслабиться.

— Так почему у вас ничего не вышло?

— М-м-м, — протягиваю невнятно, пока споласкиваю тарелку и убираю ее в посудомойку, — там все сложно. Возможно, мне нравится другая девушка. Но это, наверное, не важно. То есть важно, но дело в другом, просто Алена мне не подходит. Или я ей… Блин, мам!

Путаюсь и сердито обрываю сам себя, складывая руки на груди. Мама снова мягко улыбается, поднимаясь с места, целует меня в щеку и треплет по волосам.

Говорит:

— Расскажешь, если захочешь. Не вини себя, ладно? Люди расстаются, так случается и это нормально. Просто достойно заверши отношения, ты же у меня умница. А я буду рада, если ты будешь рад. И приму любую твою девушку. Выключишь телевизор?

Я киваю, и, когда мама уже выходит с кухни, а я провожаю взглядом ее шелковые пижамные штаны, которые метут нашу темную плитку на полу, вдруг говорю:

— Эта девушка тебе бы точно понравилась.

Она останавливается. Всего на пару секунд. Опускает голову, проводит рукой по блестящим темным волосам и говорит, кажется, улыбаясь в этот момент:

— Я не сомневаюсь, Ванюш.

Мама уходит, так и не обернувшись. А я закидываю грязную форму в стирку и иду к себе в комнату. Сегодняшний день меня измотал. Слишком много событий. И я бы сказал — слишком дохрена эмоций.

Как будто раньше со мной такого не было. Как будто я жил до этого чуть легче, где-то на поверхности, не погружаясь в то, что не мог понять.

Скидываю с кровати покрывало прямо на пол, залезаю под одеяло и вдыхаю запах свежего постельного белья. Закрываю глаза, но сон не идет.

Гнетет ощущение предстоящего разговора с Зайцевой. Я, конечно, постараюсь закончить отношения достойно, как сказала мама, но по факту понимаю, что беседа точно не будет ни приятной, ни легкой. Что ж, пережить это все равно придется.

Чтобы отрезать себе пути к отступлению, беру телефон и отправляю Алене сообщение, что перед первым уроком завтра буду ждать ее в холле на втором этаже, и что нам нужно поговорить. Она читает, но ничего не отвечает. Надеюсь, не придется завтра ловить ее по всей школе, чтобы расставить все точки в наших отношениях.

Убираю телефон и думаю, что теперь-то точно должен уснуть. Но ворочаюсь еще двадцать минут. Мне то жарко, то холодно, то неудобно. Вскипев, открываю глаза и пялюсь в темный потолок. Потом снова беру в руки смартфон и открываю диалог с Гелей. Она онлайн. Улыбаясь только одному этому факту, я наконец понимаю, почему не мог уснуть.

Громов Иван: Не спишь?

Субботина Ангелина: Нет, но собираюсь. А ты?

Громов Иван: Не получается уснуть.

Громов Иван: Хотя очень стараюсь.

Громов Иван: Думаю о тебе.

Субботина Ангелина: О девушке о своей подумать не хочешь?

Громов Иван: Нет. Завтра не будет уже никакой девушки.

Субботина Ангелина: Получается, понял, что было не так?

Громов Иван: Ну, смутно догадываюсь. Не хватает конкретики.

Субботина Ангелина: Мне тоже, Громов.

Громов Иван: Завтра после школы встретимся?

Субботина Ангелина: На тренировке?

Громов Иван: Нет, раньше. После уроков сразу. Хочешь?

Субботина Ангелина печатает…Субботина Ангелина печатает…Субботина Ангелина печатает…

Громов Иван: Ну же, Геля, ты там роман пишешь?

Субботина Ангелина: Хочу. Спокойной ночи.

Громов Иван: Сладких снов. Как твой парфюм.

Я откладываю телефон и через минуту уже вырубаюсь. Кажется, с улыбкой на лице.

Глава 32

Ангелина

— Энж, ты уверена, что это у него…ну, серьезно?

Брат задает этот вопрос уже пятый раз за утро, и я, хоть понимаю, что он волнуется за меня, начинаю закипать.

— Спросишь еще раз, и я взорвусь, — предупреждаю максимально нежно.

Бо поджимает губы и поправляет лямку рюкзака на плече. Мы идем в школу еще медленнее, чем обычно, как будто этот вязкий неприятный разговор замедляет время. Я уже пожалела о том, что рассказала брату о поцелуе и о том, что Ваня собирается расстаться с девушкой. Думала, он порадуется за меня, а он наоборот почему-то помрачнел.

Бо вздыхает, закидывает руку мне на плечо и, притягивая к себе, целует в висок.

Примирительно говорит:

— Просто не хочу, чтобы тебе было больно.

— Мне уже много раз было больно, Бо. Всякий раз, когда видела Ванин безразличный взгляд или когда он обнимал другую, не меня, — говорю с горечью.

Голос к концу фразы чуть срывается, и я чувствую, как подступают слезы обиды. Отворачиваюсь и пытаюсь проморгаться. Я привыкла доверять Бо абсолютно все, но сейчас я чувствую себя жалкой, да и выгляжу, наверное, тоже.

Я ведь и сама не уверена в том, что у Вани это серьезно. Как это проверить? Наверное, только время покажет.