Фол последней надежды

Мне нестерпимо хочется выяснить, как он себя чувствует. Если бы это была ерунда, он бы встал сразу же. Играл бы через боль. Я ведь знаю. Или хотя бы вернулся во втором тайне. Но он ушел и больше не возвращался.

Мы с Ариной останавливаемся у входа в раздевалки. Она протягивает мне ярко-розовую упаковку жвачки. Я отрицательно мотаю головой, и тогда она жмет плечами и закидывает в рот сразу две штуки. Активно работает челюстями и поглядывает на меня.

— Что? — не выдерживаю через пару минут.

— Ничего, — бубнит она через вязкий розовый комок во рту.

Я раздраженно выдыхаю и делаю несколько шагов в сторону. Замираю, взмахиваю руками и разворачиваюсь:

— Арин, ну что мне делать?

Она выдувает огромный пузырь из жвачки, лопает его и говорит:

— Напиши Ване.

Я недоуменно замолкаю. Предложение слишком простое.

Говорю:

— Я никогда ему не писала.

— Вы знакомы с детства. Он играет в одной команде с твоим братом. Ты видела, как он получил травму, — Арина загибает пальцы, методично перечисляя. — Разве это не логично, что ты просто напишешь сообщение, чтобы узнать, как он себя чувствует?

То ли это особый дар убеждения Абрикосовой, то ли мысль и правда здравая, но я тут же открываю контакт Вани в мессенджере. Отлистываю чуть выше, чтобы проглядеть несколько наших переписок, большинство из которых касаются Бо. То Ваня спрашивает, где мой брат, то я разыскиваю своего двойняшку.

Стараясь особо не думать, я пишу «Вань, видела, что случилось на поле». Тут же стираю. Конечно, я видела. Зачем об этом говорить?

Следом печатаю «Громов, ты куда пропал? Нашлись дела поважнее?». Стираю. Я стараюсь скрыть свою влюбленность, но и стервой сейчас выглядеть не хочу.

После мучительных раздумий я наконец отправляю ему простое сообщение «Как ты?».

Показываю экран телефона Арине, и она одобрительно кивает.

Наш молчаливый диалог прерывает Богдан, который сбегает по ступеням одним из первых.

— Девчонки! Меня ждете?

— Тебя, дурачина, — я с улыбкой фыркаю и обнимаю его, — с ничьей, чемпион!

— Кажется, ты себе противоречишь, — бормочет Бо.

Арина же складывает руки на груди и насмешливо выдает:

— Не самый лучший день, а?

— У тебя? — безмятежно интересуется Богдан, отстраняясь.

Я чувствую, что сейчас они снова начнут ругаться, поэтому поспешно прерываю:

— Бо! А как там…ну, Громов?

Брат вздыхает и неодобрительно смотрит на меня. Но, как обычно, быстро сдается:

— Пока ничего не знаем. Но его увезли в больницу на рентген, кажется.

Я задерживаю дыхание и улыбаюсь двум парням из команды, которые проходят мимо. Дожидаюсь, когда они отойдут на приличное расстояние и снова спрашиваю:

— Как думаешь, там серьезно?

Богдан жмет плечами:

— Энж, я понятия не имею. Нужно просто подождать. Если что-то узнаю, то сразу тебе расскажу, хорошо?

Я киваю:

— Хорошо.

— Пойдешь с нами? С парнями хотим посидеть.

— А меня не приглашаете? — хмыкает Арина.

— Абрикосова, я же знаю, что ты везде без мыла влезешь, без приглашения.

Я толкаю брата под ребра и выпаливаю:

— Можете, блин, хоть минут не ругаться?

Арина молча отворачивается, а Богдан закатывает глаза. Бесит, что они все время спорят!

— Ладно, Гель, поехали? — подруга тянет меня за локоть.

И я только и успеваю, что повернуться на брата и послать ему взгляд, который, я уверена, он расценивает верно. Не может не понять. Он кивает мне, и я позволяю подруге увлечь меня к остановке.

Телефон в кармане вибрирует, и я вся замерзаю, глядя на имя отправителя.

Громов Иван: Хреново, Гелик. Плакала моя футбольная карьера.

Субботина Ангелина: Почему?? Что-то серьезное?

Громов Иван: Не настолько серьезно, чтобы я умер, но достаточно, чтобы я облажался перед скаутом.

Я сжимаю телефон до побелевших пальцев, и определенно точно расплакалась бы от обиды за Ваню. Если бы не осознание того, что он вдруг, под влиянием момента, рассказал мне что-то важное.

Я зажмуриваюсь и касаюсь телефоном своего носа. Ванечка. Хотела бы я быть сейчас с тобой.

— Геля? — обеспокоенно говорит Арина.

Я вскидываю на нее взгляд, подернутый слезами:

— Все хорошо, Арин, — и улыбаюсь, повторяя уже намного увереннее, — все хорошо.

Подруга порывисто обнимает меня, а я утыкаюсь носом в ее пышные кудрявые волосы. Но думаю только о том, что Громов мне ответил. Он ответил!

Я жмурюсь и содрогаюсь от неуместного смеха. Ты влюбишься, Громов. Ты точно влюбишься!

Глава 10

Следующие три дня Ваня в школе не появляется, и я как-то вся сникаю. Придирчиво выбирать одежду и старательно краситься становится будто бы незачем. Мне ведь всегда хочется быть самой красивой именно для него. Пусть и в рамках своего стиля. Вечерних платьев не ношу, виновна.

Писать ему я больше не решаюсь, потому что предыдущая наша переписка закончилась тем, что он не ответил на мой вопрос. Может, не захотел, может, пожалел, что поделился со мной, а может быть, просто отвлекся и забыл. Так что моя радость от его внезапной откровенности быстро выветривается. Я часто открываю наш диалог в мессенджере, перечитываю то, что он мне написал, но вот этот висящий безответный знак вопроса заставляет все внутри неприятно сжиматься.