Folie a Deux (СИ)

А я просто умереть. Тем временем Грейс и Ричард сокращают расстояние между нами, и в течение минуты я понимаю, что ни одно фото не способно передать то, как сильно мальчики похожи между собой и соответственно на своего отца. Такие же взъерошенные бронзовые волосы, торчащие в разные стороны, разрез глаз, форма носа и губ и даже овал лица. И лишь глаза васильково-синие. Видимо, в этом отношении победил материнский ген. Ген женщины, обладающей влиянием, которое мне и не снилось. Она позвонила, и это всё определило. Но, смотря на мальчишек, я чувствую лишь иррациональное желание их обнять. Полюбить и заботиться. И это ощущение лишь усиливается, возрастает в моей груди, когда Лиам признаётся в том, что ему скучно. Явно в той или иной степени стыдясь этого и потому используя шёпот, но я всё равно слышу. И ещё сильнее хочу проявить себя. Сказать ему, что всё в порядке. Что это нормально, что его не особо привлекает осмотр всяких дорогущих вещей, как часть культурной программы. Но я никто, чтобы говорить такие вещи чужим детям. Я просто любовница их отца. Которой тоже изменяют. Хотя исполнение супружеского долга вряд ли можно так охарактеризовать.

Слово за слово Грейс приглашает нас пойти с ними в ресторан, находящийся чуть ниже по улице. Мы с Ребе так и так планировали где-нибудь поужинать, но на частичное изменение планов я соглашаюсь исключительно ради неё. Чувствуя её желание почувствовать себя ближе к человеку, о котором она только читает, хотя бы за счёт времени, проведённого с его сестрой, я осознаю невозможность взять и отвести подругу в сторону, чтобы впоследствии придумать адекватную причину отказаться. Пришлось бы соображать на скорую руку, но дело даже не в этом. Лишь в том, что вразумительного объяснения у меня просто нет. Было бы странно ссылаться на имевший место быть незначительный инцидент, когда Грейс он, похоже, нисколько не задел.

Позже мне приходится тщательно себя контролировать. За столиком на шестерых, находящемся в углу заведения, что обеспечивает некоторое уединение от остальных посетителей, я делаю всё возможное, чтобы смотреть на мальчиков как можно реже. Они сидят напротив меня, и уже один этот факт вызывает немалые затруднения, но я стараюсь почаще переводить взгляд наискосок, на Грейс, благо она мастерски поддерживает беседу и очень активно интересуется нашим с Ребеккой мнением о выставке. В целом же мне трудно не думать о себе, как о белой вороне. Я единственная, кто выбирает первый попавшийся на глаза салат и не уделяет фактически никакого внимания другим блюдам из меню. Как итог, меня окружают сплошь тарелки со спагетти. У Ребе они с грибами и кусочками мяса, у Грейс и Ричарда поданы вместе с котлетами из телятины, приправленными чесноком и сыром под базиликовым соусом, а мальчики с невероятным аппетитом поглощают пасту с томатами. И лишь я, как могу, делаю вид, что наслаждаюсь вечером, окружающей меня компанией и сочетанием зелени, оливок, помидор, сельдерея и огурцов. Возможно, не всё является тем, что кажется? Да, Моника, мечтай и дальше. Неужели тебе мало того, где ты уже находишься благодаря этим мыслям? Не физически, а эмоционально и внутренне?

— Я не особо интересуюсь живописью, но мне запомнилась картинка «Стог сена в Живерни», — говорю я, как только Ребекка заканчивает делиться впечатлением о картине с девочкой, надувающей мыльные пузыри, и отдельно отмечает то, что не все предметы, изделия или драгоценности выглядели так, будто могут находиться исключительно в богатых домах. Она даже упоминает то, что ей понравился один браслет с бриллиантами, который не производил впечатление вычурного и слишком пафосного, и, наверное, это можно считать извинением за все предыдущие слова.

— О, Клод Моне. Он написал целую серию, посвящённую стогам. Всего таких картин вроде бы двадцать пять. Но эта считается одной из наиболее известных.

— Откуда ты всё это знаешь?

— Мне помог интернет. Великая вещь, — поясняет Грейс с ободряющей улыбкой, чтобы я, видимо, не думала, что со мной что-то не так. Что я недостаточно образована или начитана, или нечто подобное. Вот чего всё равно не хватает Райану Андерсону. Постоянно эмоционального взгляда и готовности открыться полностью и до конца. Может быть, я просто задушила его тем, как мы отличаемся друг от друга, несмотря на то, что перестала давить и требовать чего-то невозможного для него прямо здесь и сейчас? Может быть, различия так и продолжали стоять между нами, и потому-то он и бросился туда, где всё известно наперёд, наполнено строящейся десятилетиями стабильностью и лишено всяких сложностей? — Так чем тебе запомнилась именно эта картина?