Фолклендский коммандо

Когда начало светать, мы осторожно выбрались из наших укрытий, чтобы проверить, что наша маскировка в порядке. Улучшить ее и скорректировать, прежде чем растущий свет зари сделает это слишком опасным. Раннее утро было лучшем временем для наблюдения. Утреннее солнце было мягким, а воздух — чистым. Как известно уличным фотографам, качество света лучше всего проявляется утром или вечером. Солнце, поднимавшееся за нашим левым плечом, но все еще низко висевшее в небе, отбрасывало тени, которые резко подчеркивали контуры пейзажа.

Одновременно с рассветом наступило время активности на аргентинских позициях. Из-за скал и оврагов появлялись фигуры. Некоторые шли по открытой местности с котелками, собираясь завтракать. Одетые в серое фигуры вставали в круг, засунув руки в карманы, притоптывали и хлопали себя по бокам, пытаясь согреться, после ночи в холодном спальном мешке.

В то первое утро, 10-го июня, легкий вертолет взлетел с основной вертолетной площадки аргентинцев в Стэнли, и целенаправленно прошел вверх по всему течению вдоль северного берега реки Маррелл. Вертолет пролетел в двухстах метрах, слишком далеко к западу, чтобы оказаться над нами и направился на север, к Маунт-Раунд. Он с грохотом пронесся вдоль берега (видимо, выискивая какие-нибудь следы высадки ночью), а потом осмотрел Маунт-Лоу и вернулся в Порт-Стэнли.

Мы с Ником провели все утро сопоставляя полученную информацию с тем, что видели на земле. Нам нужно было точно знать, что мы не можем рассмотреть на земле. Когда ночью мы услышим взрывы снарядов, но ничего не увидим, мы будем знать, куда они могли уйти. Так называемые «мертвые зоны» — это то, что наблюдатель не может видеть из-за складок местности, долин и холмов. Когда вы занимаете новую наблюдательную позицию, первое, что вы делаете это удостоверяетесь, что вы определили все мертвые зоны в вашем секторе. Затем вы разрабатываете стратегию, чтобы не потерять снаряды в мертвой зоне, так, чтобы все попадало в те места, которые вы можете наблюдать.

Это особенно важно при стрельбе из корабельных орудий. Дрейф и качка делают точность первого выстрела огневого налета весьма условной. Вплоть до того, что его называют «штурманским выстрелом». После того, как разрыв снаряда будет замечен и произведена соответствующая корректировка, морская артиллерийская система чрезвычайно точна.

Значительная опасность стрельбы ночью на незнакомой территории заключается в том, что первый, критический, «штурманский выстрел» может уйти в мертвую зону так как он может упасть практически в любом месте. Если вы дадите корректировку, чтобы вывести его оттуда, куда, как вы думаете, он ушел, вы можете отправить следующий снаряд в непредсказуемую точку. И он снова может оказаться потеряным и, возможно, поразить то, что не является целью. Я не был готов идти на такой риск так близко к Порт-Стэнли, поэтому наши мертвые зоны были отмечены с большой осторожностью.

Через несколько часов мы обнаружили шесть вражеских позиций, однозначно опознаваемых: среднюю артиллерийскую батарею, оборонительную позицию пехоты, склад горючего, одиннадцать вертолетов на поле рядом с госпиталем. И две цели рядом с нами, которые мы отметим, чтобы использовать, если нас атакуют, на наиболее вероятных подходах противника к нашей позиции. В критической ситуации передовые наблюдатели, обычно, вызывают огонь на себя. Они знают, к чему быть готовыми, и надеются выжить. Тогда как противник, безусловно, будет захвачен врасплох.

Ник закодировал наш первоначальный список целей и передал в ЦКОП (центр координации огневой поддержки) через одну из наших коротковолновых радиостанций PRC320. Пока мы ели «аппетитный» завтрак из печеных бобов, бекона и галет, запивая его огромной кружкой горячего сладкого кофе, наверху появились два «Харриера», покружили за хребтом, а затем один за другим, начали бомбить гору Саппер. Бомбы упали примерно в 500 метрах к востоку от орудийной батареи, которую мы обнаружили, и в небо было выпущено столько снарядов зениток, что повторная атака была бы очень рискованной. Я попытался связаться с ними по нашей UHF-радиостанции, но, даже если они и услышали нас, то вполне оправданно проигнорировали странную неподтвержденную передачу, якобы исходящую оттуда, где никого не должно было быть.

Они пошли на второй заход, на этот раз выше досягаемости зенитного комплекса «Роланд» противника, и снова ушли на север, возвращаясь к «Инвинсиблу».

Мы закодировали еще одно сообщение, чтобы дополнить наш список целей, указав, где взорвались бомбы. Пилоты были слишком заняты тем, чтобы избежать зенитных ракет, и сбрасывали свои бомбы, чтобы быть уверенными, куда они попали. Мы запросили у штаба (ЦКОП центра координации огневой поддержки) указания относительно огня по вертолетам вблизи госпиталя.