Фомка-разбойник

Но очень трудно даже в трубу с вышки найти лежащего между черными камнями черного, маленького и почти неподвижного новорожденного котика. И, увы, в рождении первого котика мы убедились не с вышки, а около ванькиной квартиры: у входа в его нору нашли свежеобглоданные косточки черного котика и его маленькие плоские культяпочки-ножки, такие жесткие, что они не поддались даже острым ванькиным зубам.

* * *

Для алеутов сейчас время трудное: в речку Саранную из океана валит и валит красная рыба. Тут каждый день год кормит: сразу в одной тоне вытягивают от тысячи до трех тысяч рыбин.

Мужчины вываливают тоню, женщины пластают рыбу. На вешала подымать крупную рыбу тяжело, – это опять дело мужчин.

Надо спешить: красная рыба – это главная пища алеутов, красная рыба – это круглый год единственная пища их лохматых рысаков, красная рыба – это спасение для ванек в голодные зимние месяцы.

Надо очень спешить: в половине июля внезапно тучами появится мясная муха, и тогда прощай не успевший высохнуть запас. Мухи отложат в сырую рыбу свои яички, и через несколько дней от рыбины останется одна чешуя, кишащая тысячами червей.

Найдется дело и нашему катеру. На нем развозят в эти дни уголь по ухожам. К началу промысла в каждой юрташке должен быть полный запас угля на всю осень и зиму.

21 июля – 20 августа

Остров Беринга

Ванькам полегчало: малыши-норники подросли и ходят уже с родителями на лайду, обучаются охоте на птенцов.

А мы ловим их. Прямо руками. Малыши не очень-то боятся нас. Подпускают близко. Кинешься за одним, он, конечно, наутек, да такой шустрый – не догонишь.

Только слабенький еще, устает скоро. Тогда схитрить норовит: припадет к земле, голову за камушек. Сам весь наружу торчит, а глаза зажмурил – спрятался. Тут подходишь и хочешь взять его руками.

Ой, нет! Ведь он серенький, мышастой масти. А камушек серый. Очень трудно его заметить, когда он так припадет и лежит неподвижно.

Маленьких ванек мы ловим для питомников, отправляем потом на материк, чтобы и там разводились красивые голубые лисички.

Если большой заказ с материка, ставим на лайде коричневые, незаметные крепкие сети и загоняем в них сразу по нескольку ванек.

Черные котики уже все родились, больше не будет. Теперь надо сделать поголовный подсчет, сколько их народилось в этом году на каждом лежбище.

Мы окружили главное лежбище.

Матки-то, конечно, сразу ускользнули в море – они робкие.

Мы их не задерживали и старались не пугать. Было три молодых сивуча ростом с кота-секача. Эти тоже бежали без боя: они ведь без малышей.

А вот секачи-коты – с этими пришлось повоевать. Фыркают грозно, рюхают хрипатым голосом – не подходи. Мы, разумеется, не обращаем внимания на их угрозы, потихоньку их оттесняем от берега. Очень-то близко не подходим – все-таки опасно.

Они ведь глупые, увальни: прыгнет и как раз шмякнется на своего же малыша, черного котика. И, конечно, раздавит в лепешку. Поэтому необходимо их удалить. Сейчас-то они не такие уже страшные, как были: ведь уже два месяца без еды сидят, да еще линяют как раз, истощились, ослабли.

Пока с ними возились, часть черных котиков тоже удрала в море: это те, что постарше и уже плавать научились. Плавать они учатся в лужах на лежбище.

Первым делом этих плавунов пересчитали. От берега они далеко не отходят, тут все вертятся. Их немного: сотни две. Остальные все в куче в самой середине лежбища. Их кольцом обступили промышленники и не дают разбредаться.

Два счетчика с карандашами и книжками стали с одной стороны, два – с другой. И котиков стали пропускать в обе стороны между счетчиками, как в ворота.

Заторопились малыши, заковыляли к выходам. Некоторые валятся на бок, другие через них вверх тормашками, задние напирают, переваливаются. Счетчики считают и записывают. Насчитали 2800 голов. А в кольце еще больше двухсот осталось, на глаз, конечно.

Тогда – стоп! Ворота закрываются. Счетчики входят в круг, кольцо за ними замыкается.

Теперь действуем так: двое ловят котика и держат его, чтобы не мог кусаться. Счетчик записывает и вставляет малышу в ухо серебряную пластинку с буквой и цифрой. На одном конце пластинки шипик, на другом – вдавлинка.

Шипиком прокалывается ухо, и концы пластинки соединяются плоскогубцами в кольцо. Малышу при этом не очень больно: не больней, чем сережку вставить в ухо.

Раньше черных котиков клеймили каленым железом – это было очень больно. Чтобы не мучить их, я и завел серебряные колечки. Они и в воде не ржавеют и держатся в ухе очень прочно.

Буква на колечке обозначает, на каком острове котик родился. Потом, когда он вырастет и попадется нам в руки, мы будем знать, откуда он родом.

У нас, на острове Беринга, колечки с буквой «Б», на Медном – с «М».

На Медном серьга вставляется в левое ухо, а у нас – в правое.

Цифра обозначает год рождения котика, например: 0 – это 1930 год, 3 – 1933 год.

Потом будем точно знать, сколько коту лет, можем ловить его каждый год и следить, как он растет из года в год.

Нас было много, мы работали быстро.