Фомор

Брес встретил кудряшку в аэропорту мрачный и молчаливый, взял её чемодан и повел на парковку. По дороге он вкратце рассказал, в каком состоянии Дарина. И оно было вполне объяснимо, но будущий наследник фоморского трона должен был нормально развиваться в её утробе, а она словно не слышала ничьих уговоров. Брес очень надеялся на Катю, ведь они женщины и к тому же подруги.

В груди рыжей запекло и заныло, когда фомор привёз её в уютный домик недалеко от моря, и Катя встретилась взглядом с потухшими зелёными глазами, которые ещё недавно лучились счастьем.

— Я не могу дышать без него, — было первое, что сказала Дарина при встрече.

Она не плакала, не голосила, она просто тихо умирала в своём горе.

— Я всё понимаю, Кать. Я плохая мать, слабая… Бедный мой малыш, — Рина гладила живот, упрекая себя в том, что не находит в себе силы для борьбы.

— Просто мало времени прошло, хорошая моя. Главное, что ты осознаёшь проблему. И мы будем вместе с ней справляться, если надо, я тебя из ложечки покормлю, или даже лейку в рот вставлю, ты, главное, глотай. И гулять будем иногда ходить, — кудряшка гладила подругу по волосам, искренне намереваясь вытащить её из бездонной чёрной депрессии.

Однажды вечером, когда Дарина уже спала, заехал Брес и долго сидел на кухне с Катей, мешая ложечкой остывший чай и глядя куда-то в пустоту. Девушка спросила его, как всё произошло.

— Ожидаемо. Мы все знали, что сиды не уймутся. Но, всё равно не смогли… — он прервался на полуслове.

Затем достал сигареты, вопросительно глядя на Катю. Та махнула рукой, показав, что не возражает, хочет закурить — пускай. Выдыхая ароматный дым, Брес предался воспоминаниям:

— Рине вечером позвонила её мама и сказала, что прилетает, рано утром и её нужно встретить. Такого, конечно, никто не предвидел, но Рина была в диком восторге от такого сюрприза. И она даже не подозревала, что произошло. Они с Балором выехали ещё до рассвета, но накануне дед мне написал, что у него плохое предчувствие, поэтому я выехал навстречу, чтобы сопровождать их. И он оказался прав. На полпути дорогу им перегородили ежи, в предрассветной мгле их не рассмотреть было. Машина была повреждена, ехать невозможно было. И ши не заставили себя ждать. Благо, что дед ещё взял с собой Идбхарда.

Брес затушил истлевшую сигарету и продолжил рассказ.

— Когда я доехал до них, битва была в разгаре. Вокруг Балора лежали горы трупов ши и фэйри. Эти твари объединили усилия, чтоб одолеть дедушку. Рину защищал Идбхард, он держал над ней магический купол, как над своими сокровищами… А Балор, увидев меня и то, что я уже ворвался в толпу врагов, решил ещё вызвать помощь. Я думаю, он рассчитывал на силы роанов. И роаны действительно приплыли после того, как дед магией проделал пролив чуть не до самого аэропорта… Слышала о землетрясении у нас и о новом заливе?

— Слышала, конечно. Неделю об этом трубили все каналы, — кивнула Катя, — так это был Балор?

— Да. Земля разорвалась, пропуская морскую стихию до места схватки. И всё могло бы получиться… но мой братец обезумел в своей ненависти.

Брес снова замолчал, глядя куда-то за плечо девушки, будто сейчас он был не на кухне с ней, а на месте битвы.

— У туата де Дананн есть четыре главных магических предмета. И Луг использовал один из них. Меч Нуаду. Человек, держащий его в руке, становится лишь батарейкой, не способной управлять мечом. Оружие не остановится, пока не убьёт всех участников сражения, или пока не сдохнет его аккумулятор. А сил у Луга столько же, сколько и слепой ненависти. Балор это знал.

Брес снова замолчал, прикуривая сигарету. Катерина его не торопила и не задавала вопросов.

— Луг сразу бросился к Рине. Меч оставлял право выбора очерёдности жертв своей "батарейке". И только это. Естественно, иного быть не могло: Балор его перехватил и меч вонзился в дедову грудь… А он… он взял Луга в тиски объятий и нырнул в открывшийся разлом… С Лугом покончено, его труп нашли. Остальные сиды тоже убиты, кто был с ним. А тело Балора ушло на дно с мечом, не можем найти. Но меч Нуаду прямо в сердце… там без вариантов.

Брес встал и отошёл к окну. Он лишь молча курил. Холодный дождь стучал в окно, добавляя чувству безнадёги особую остроту.

— Из меня не очень психолог. Да и мне нужно решить кое-какие вопросы, я же временно король… Кать, попытайся… я верю, что ты сможешь Дарину хоть немного в чувства привести. Я понимаю, что нельзя отмахнуться от горя, но ради ребёнка, ради всего народа фоморов… ради Балора…

— Я сделаю всё, что смогу. И ещё чуточку, — кудряшка встала из-за стола и подошла к фомору.

— Спасибо, — он коснулся рукой её лица, но, будто ощутив неловкость, убрал руку и засобирался домой.