Фонарь, освещающий путь

В другие места мы тоже ходим, но там мы не чувствуем себя особенными. А здесь — чувствуем. Нам кажется, что тот факт, что мы заинтересовались этим учением и даже кое–что в нём поняли — это уже и есть просветление. Нам сказали, что если идти «общим путём», то для накопления заслуг, необходимых для просветления, понадобятся миллионы жизней. Но для избранных есть путь тантры — даёшь просветление за одну жизнь! Но можно и ещё быстрее — прямо сейчас: для самых способных есть дзогчен. В дзогченовских книгах мы увидели то, что может увидеть там существо, которое, придя первый раз в первый класс, заявляет: «А я хочу сразу быть профессором. Тут надо сначала сидеть целый день, потом учить уроки.

В институте тоже плохо: лекции, зачёты, экзамены. А профессору хорошо: он ничего не делает, просто ходит, улыбается. Вот это жизнь!»

Когда человек, впервые подошедший к роялю, видит, как Святослав Рихтер с гениальной лёгкостью играет, скажем, Седьмую сонату Прокофьева, как будто он так и родился за роялем, клавиши которого играют сами, а он просто сидит и радуется, то начинающему может показаться, что он сейчас тоже сядет и сыграет не хуже. Это же так легко! Зачем разучивать какие–то гаммы и этюды?

Дзогченовские тексты — это очень искусная провокация: человек с непобеждённым эго, не преуспевший в практиках начального уровня, мгновенно попадается на эту удочку. Мы радуемся, читая в таких книгах, что, дескать, пусть занимаются сложными тантрическими визуализациями те, кто не понимает, что поэтапный путь — даже самый быстрый — не выводит за пределы двойственного мышления. Всё это — пустые концепции, которые ни к какому просветлению не ведут. Всё и так в порядке, и остаётся только увидеть это сейчас же и немедленно самоосвободиться! Но от нашего внимания почему–то ускользает, что во всех наставлениях многократно говорится: дзогчен потому и называется «Великим совершенством», что это самый высший этап для тех, кто уже преодолел все предыдущие. Он не самый простой и быстрый, а, наоборот, самый трудный. Это не предмет выбора: не хочу по крупицам накапливать заслуги и возиться с фундаментом, а хочу всё и сразу, поэтому выбираю Великое совершенство. Это высшая математика для нобелевских лауреатов, а не лёгкий кайф, доступный широкому кругу пользователей. Она кажется предельно простой тому, кто действительно победил эго, победил влечение к сансаре, и на основе истинного сострадания — бодхичитты — действительно достиг успеха в начальных практиках. Для такого человека высшая математика дзогчен — это 1×1 = 1. Но боюсь, что, если нам с вами тоже кажется, что 1x1 = 1, мы просто обманываем себя. Среди наших буддистов больше всего «дзогченовцев». У тибетцев — обратная ситуация. Не странно ли это?

Что делать и кто виноват

В 7–й главе этой книги Гомчен Кхампала говорит о том, что наставления учителя надо стараться не «понимать», а переживать: «Когда вы медитируете в процессе слушания учений — это называется «переживанием наставлений». Учитель даёт ученикам наставления, а они тут же пытаются ощутить внутреннее переживание услышанного».

Мне кажется, что нам до сих пор не удалось искренне пережить даже наставления начального уровня. Понимание этих, казалось бы, простых вещей отличается от их переживания примерно так же, как «брак по расчёту» отличается от любви. Когда я переводил эту книгу, я несколько раз неожиданно начинал плакать. С рациональной точки зрения это, наверное, странно и смешно. Но я ощущал не разумом, а чем–то другим, что если бы я занимался практикой так, как учат эти удивительные чистые люди, в форме которых возникли перед нами будды, то я, может быть, и мог бы спасти тех животных, которых уже убили и ещё убьют разные «правозащитники» и «режиссёры», и хотя бы немного уменьшить поток страданий, причиняемых этими людьми окружающим, а в конечном счёте — и себе. Может быть, я и смог бы убедить этого миллионера, у которого «всё ужасно», изменить свой взгляд на мир и перестать пребывать в состоянии раздражения и злобы, создавая себе плохую карму и заражая этим всех вокруг. Список существ, которым я мог бы хоть чем–то помочь, не имеет ни начала, ни конца. Но я не могу им помочь, и виноваты в этом не они, а я, потому что я убаюкиваю себя тем, что умеренное количество и качество буддийской практики, не мешающее моему сансарному комфорту, — это вполне достаточно для «счастья» на данном этапе моей жизни. Но тогда, спрашивается, какой толк от таких занятий?