Фонарь под третий глаз

— Угу, — шмыгнула я носом. Дядька мне понравился, и врать как-то сразу расхотелось.

— Все в этом мире меняется, кроме женского любопытства! — вздохнул пенсионер и, отшвырнув так и не прикуренную сигарету, сказал: — Антиквара грохнули. Туда ему и дорога, прости, господи! Жучила еще тот был, хоть и инвалид.

Не могу сказать, что я удивилась, мое мнение об антикваре было примерно таким же.

— Почему вы думаете, что его убили? — спросила я. — Ведь антиквар был инвалидом, наверняка у него имелся целый букет болезней.

— Ха, да с таким букетом он до Страшного суда дожил бы! У Карлыча только ноги были парализованы, а так он — живее всех живых. Почему думаю, что убили? А ты сама посмотри: и менты, и прокуратура — все в гости к нам! Ну, менты-то, господь с ними. А вот прокурорские только на убийства выезжают.

— Вы говорили, что убитый — жучила… — напомнила я.

— Еще какой! Из-за приглянувшейся безделушки шел на любые уловки: подкуп, шантаж, угрозы. Об обычном обмане я уж и не говорю. Видно, кто-то из облапошенных клиентов Карлыча не смог простить старика, вот и… — Пенсионер многозначительно крякнул. — Ну, а тебя он тоже, как я понимаю, кинул?

— Обокрал.

— Вот козел! Я всегда ему говорил, что он плохо кончит. Как видишь, был прав.

— То есть как говорили? — удивилась я. — Вы знали Серафима Карловича?

— Фима — мой сосед. Был. Иногда заглядывал ко мне, иногда я к нему заходил.

— Почему же вы в милицию не обратились? Раз у вас была уверенность в… нечестном бизнесе соседа, не проще было бы…

— Настучать? Можно, конечно. Да ведь Карлыч с его деньгами откупился бы.

— А может, вы просто испугались? — подмигнула я дядечке.

— Девочка, разведчика, хоть и в отставке, трудно чем-нибудь напугать.

— Какого разведчика?

— Разрешите представиться: Шахов Александр Александрович, можно Сан Саныч. Генерал-майор КГБ в отставке, — мужчина несколько церемонно поклонился.

— КГБ в отставке? — ляпнула я.

— Мы с ним оба в отставке, — вздохнул Сан Саныч.

В этот момент из подъезда вынесли черный пластиковый пакет и без особых церемоний загрузили в машину «Скорой помощи». Через минуту все милицейские и прокурорские работники укатили, оставив у подъезда лишь любопытных обывателей.

— Отбыть изволили, — прокомментировал генерал отъезд представителей органов. — Ну, и нам с Полли пора.

— Сан Саныч, извините… Можно еще один вопрос?

— Валяй.

— Вы ничего подозрительного сегодня не заметили? Может, слышали что-нибудь?

— Слышать у нас в доме невозможно. Это не хрущевка, где слышно до первого этажа, как писает сосед с пятого. Тут звукоизоляция на высшем уровне. А вот насчет видел… Мы с Полли гуляем три раза в день часа по два — и ей, и мне свежий воздух только на пользу. Так вот. Сегодня в четырнадцать часов мы отправились на вторую прогулку и уже подходили к лифту, как его дверцы раскрылись. Два парня, по виду абсолютные отморозки, вышли и направились к двери Карлыча. Впрочем, это сейчас кажется подозрительным, а тогда… К Фиме иногда приходили какие-то люди. Некоторых я по нескольку раз примечал. А этих — нет, не видел, стало быть, впервые они здесь появились. У подъезда стоял черный джип — «Мицубиси», года 98-го, точнее не скажу. На левом борту со стороны водителя свежая царапина. Номерной знак джипа — «о 600 ер 90». За рулем сидел парень. Мне почему-то показалось, что он из той же компании. Как долго парни пробыли у Карловича, не знаю, мы с Полли далеко ушли, а когда вернулись, уже никого не было. Тебя как зовут? — шевельнул усами генерал.

— Ярослава…

— Славка, значит. Вот что, дочка. Ты сейчас домой отправляйся, больше ничего интересного здесь не будет. Да и подружка твоя, того и гляди, разрыв сердца заработает от волнения и любопытства. Завтра, я думаю, ко мне менты нагрянут. Я с ними покалякаю по-стариковски… А послезавтра, коли у вас будет интерес и желание, милости прошу ко мне на чаек, а то и на что покрепче. Живу я в девяносто восьмой квартире, — Сан Саныч хитро подмигнул и, скомандовав Полли: «Домой», — неторопливо удалился.

— Не стареют душой ветераны, — растрогалась я, провожая взглядом бывшего разведчика. Впрочем, разведчики не бывают «бывшими». Сан Саныч и на пенсии сохранил остроту ума и профессиональную наблюдательность. Это могло нам пригодиться, так же как и советы матерого профессионала.

Я вернулась в машину. Манька, начавшая уже не просто скулить, а по-настоящему выть, набросилась на меня чуть ли не с кулаками:

— Ярослава, ты жестокая, холодная женщина! Никакого сострадания к ближнему. Ничего удивительного, что тебя замуж никто не зовет! У-у, язва прободная, вот ты кто! Гангрена подколодная, аппендицит в теле общества… Пфуй! — негодующе сплюнула Манька.

Я рассмеялась, и, странное дело, напряжение, не отпускавшее меня последние полтора часа, куда-то пропало.

— Мань, а ведь я тебя за бордоского дога чуть было не сосватала.

— За кого-о?! Это за того Чапаева, что ли, с которым ты битый час разговоры разговаривала, бросив меня одну в машине на произвол судьбы?