Фонарь под третий глаз

— Ох, Маня, до чего ж ты темная, несмотря на высшее образование, — покачала я головой. — Этот Чапаев, как ты говоришь, между прочим, генерал-майор КГБ в отставке, а бордоский дог — это порода его собаки.

— Ну, из собак я знаю овчарку и таксу, а остальные для меня все на одно лицо, то есть на морду. Я их и не замечаю вовсе. И о чем же тебе этот генерал так долго рассказывал? Никак о своем боевом прошлом?

Не обращая внимания на ехидство подруги, я пересказала ей содержание нашего разговора с Сан Санычем. Узнав, что Серафим Карлович убит, Маруська сперва обрадовалась, а потом вдруг испугалась:

— Славка, а вдруг менты найдут у Карловича наши фотографии с копьем?! Что ж тогда с нами будет?

Что-то в последнее время Манька совсем раскисла: все ноет, ноет, вместо того чтобы предложить что-нибудь толковое.

— Вот когда найдут, тогда и будешь хныкать! — зло ответила я, остервенело давя на педаль газа. Машина возмущенно рыкнула и рванула вперед, взвизгнув шинами.

Маруська испуганно охнула, но больше не скулила. Пока мы ехали, злость моя испарилась, зато возникло ощущение полной безысходности — не иначе от Маруськи передалось! В словах подружки все-таки чудилась какая-то правда. Если менты найдут фотографии, доказать нашу непричастность ко всей этой истории будет очень затруднительно, да практически невозможно. Еще и убийство Карловича на нас повесят! А что? Раз уж мы такие махровые злодейки — на нашем «счету» Корнилов, два охранника из хранилища, — почему бы нам не «замочить» еще и антиквара за компанию? Правда, логики в этом никакой, но разве ментам нужна логика?

А все-таки интересно, кто с Карловичем разделался? И за что? Сан Саныч говорил о каком-то джипе…

— Мань, тебе номер автомобиля «о 600 ер 90» о чем-нибудь говорит? — спросила я у подруги, обиженно смотревшей в окно.

— Я не ГИБДД, — буркнула она, но тут же поинтересовалась: — А что?

— Генерал видел джип с этим номером у подъезда Серафима Карловича…

— Какой, говоришь, номер?

Я повторила. Несколько мгновений Маруська сосредоточенно сопела, ковыряясь, вероятно, в закоулках своей памяти, а потом очень тихо произнесла:

— Это номер машины Чалдона.

Опаньки! Вот это номер! Я имею в виду — стечение обстоятельств. Что же получается, Чалдон убил Серафима Карловича?! Почему? Неужели из-за копья? Но Чалдон не мог знать, что антиквар вышел на след реликвии. Если только… Я похолодела: если только Карлович сам не сообщил бандитам об этом! Нет, попыталась я усмирить свою буйную фантазию, такого не может быть. Антиквар был сам заинтересован в приобретении копья, а Чалдон работает на какого-то Валета, не менее сильно, чем Карлович, желающего заполучить ценную железяку. Следовательно, Серафим Карлович и Валет — злейшие конкуренты. Наверное, они что-то не поделили между собой, вот Валет и рассудил, что настало время окончательно разобраться с беспокойным антикваром. Только вот что меня беспокоит: Карлович ведь мог перед смертью поделиться с Чалдоном, где и у кого находится копье, а в качестве доказательства представил наши фотографии. Антиквар умер, а снимки остались у Чалдона. Он непременно станет нас искать. И ведь найдет, черт его побери! Или уже нашел? Может, ограбление Манькиной квартиры — его рук дело?

— Ищут пожарные, ищет милиция, ищут бандиты нашей столицы… Последним, кажется, повезло больше, — вздохнула я, заруливая во двор.

— Ты о чем? — заинтересовалась Маня.

— Так, мысли вслух.

— Что-то не очень веселые мысли.

— Какие есть. Ну что, Маруся, спать пойдем? Мне ведь завтра на работу.

— Стахановка, блин! Паша Ангелина, — проворчала подруга, выбираясь из машины. — Как, интересно, ваша фирма будет работать, когда тебя посадят? Или вообще…

Что такое «вообще», я слушать не стала: Маруськино нытье, помноженное на пессимизм, мне уже порядком надоело. Сколько можно, в самом деле?! Сама втравила меня в историю, и сама же теперь стонет от безысходности! Гордо задрав подбородок, походкой императрицы в изгнании я проследовала в подъезд.

Милый дом встретил меня с распростертыми объятиями. В том смысле, что дверь в мою квартиру была распахнута настежь. Забывчивостью я не страдаю и могу точно сказать — когда мы уходили, дверь была заперта.

— Ого, знакомый пейзаж! — отчего-то весело присвистнула Маруська, глядя, как я ошалело хлопаю глазами, уставившись на открытую дверь. — Значит, и тебя не миновала чаша сия? Не расстраивайся, Славик, это должно было случиться рано или поздно.

Хорошее утешение, ничего не скажешь! Но я все равно не понимала — почему? Почему забрались ко мне, если копье уже нашли у Маньки? Может, искали другие вещицы из венской коллекции? Господи, да что же там было?!

Тем временем Маруська куда-то испарилась. Слабо удивившись, я с замиранием сердца переступила через порог своего дома, всегда казавшегося мне надежной крепостью.

— Есть здесь кто-нибудь? — задала я довольно бестолковый вопрос. В самом деле, если в квартире кто-то и есть, едва ли он станет радостно размахивать руками и кричать: «Сюрпрайз!» А если никого нет, то и спрашивать нечего.