Фонд последней надежды

Ася чувствовала, что неудержимо краснеет. Сначала она решила, что давешний синеглазый мужик смотрит вовсе не на неё, что ей это только кажется. Но тут громко фыркнула Гулька, за ней поперхнулся Тарас Гамаюнович. Сотрудники переглядывались, еле заметно кивали на Асю подбородками. Признанные офисные красотки – Коровина, Меделяйте и Дружинина, – задрав идеальные бровки, недоумённо шептались. Майрушка показала Асе длинный розовый язык, даже Корнелия бросила на неё удивленный взгляд. Ангельское личико Артёма покрылось лихорадочным румянцем. А проклятый Коршунов толкал свою речугу с невозмутимым видом, будто поэму читал. Ася попыталась, было, спрятать глаза, даже малодушно заслонилась ежедневником. Судя по сдавленному хохоту сослуживцев, это не помогло. «Да что ж такое!», – мысленно возопила Ася и уже собиралась смыться типа срочно в туалет, как вдруг двери с треском распахнулись, и на стафф-митинг ворвалась Софа Брудник, координатор программы «Культура и искусство». Маленькая, вертлявая, шумливая, Софа была похожа на сильно запущенного тинейджера и принципиально ездила только на мопеде, ухитряясь подрезать даже внедорожники.

– Всем привет! – хрипло выкрикнула она. – Звиняйте, в пробке застряла! А чё было-то? Кого уже попёрли?

Мадлен Генриховна и Камилла Джакоповна синхронно выдвинули челюсти и брезгливо отвернулись. Артём, не касаясь ботиночками пола, подлетел к Софе и принялся нашёптывать ей что-то на ухо, настойчиво тесня в сторону дивана, где ей уже расчистили местечко между спящей Аллой Львовной, координатором женских программ, и нахохленным Николай-улы.

Это происшествие, к счастью, отвлекло Коршунова, он перестал пялиться на Асю и быстро закончил выступление, несколько скомкав финал.

– Слушай, Гулька, а про что он болтал? – шёпотом спросила Ася, – Что за программа, а?

– Ой, – Гулька глянула на Асю поверх очков. – Иди ты!

– Кончай, – разозлилась Ася.

– Да ничё особенного, – Гулька демонстративно зевнула. – Какие-то там спецрасследования и аналитика, в общем, типичный баян…

В этот момент в зале как раз стало тихо – все приготовились слушать сообщение Макбал Идрисовны, поэтому гулькины слова прозвучали вполне отчётливо.

Новенький, перестав чиркать в ежедневнике, хмуро покосился в их сторону. Артём в ужасе прижал ладошки к ушам, а Мойдодыр благожелательно заметил:

– Гюльнора, вы что-то хотите сказать?

Гулька спрятала глаза.

– Ахтунг! – прокуренным басом вскричала вдруг Софа. – А я с Карапетовой согласная! Бюджет и так дырявый – это раз, мероприятия мне вполовину срезали – это два, как я своих на турецкое Биеннале повезу – это три! А нам с голой жопой новые программы презентуют!!

Народ загудел. И тут поднялась Корнелия. Бандерлоги мгновенно заткнулись под её немигающим взглядом.

– Товарищи! – прошипела она. – Повестка дня ещё не исчерпана. Прошу вас, Макбал Идрисовна.