Фонтан

Испуганный до белизны кожи сагунтиец бросился ему в ноги и начал свою речь:

— Всемогущий, величайший из рода Барки. Я пришёл просить тебя снять осаду с моего родного города. Мы отдадим всё золото, которое у нас есть, только при условии, если ты снимешь блокаду. Наши дети умирают с голоду, женщины сходят с ума, их мужья безумствуют и готовятся к самому страшному, они не сдадутся тебе, они будут биться до последней капли крови. Помилуй, Величайший из рода Барки, детей этого города — произнеся эти слова, явно исхудавший за время блокады человек стал всхлипывать и рыдать, касаясь лбом сандалий Ганнибала.

Барка смотрел суровым взглядом на унижающегося перед ним врага и говорил:

— Мне не нужны ваши дети, жёны и их слёзы. Судьба предрешена, твой город, сагунтиец, отныне принадлежит не Риму, а Карфагену. Твои просьбы пусты и не имеют никакой силы убеждения — он произнёс эти слова, и отойдя от него, направился к выходу. Перед тем, как выйти из шатра, он обернулся и сказал побелевшему как снег Алкону:

— У тебя есть выбор. Ты был рождён сагунтийцем, им и останешься, но именно сейчас для тебя настало время выбора. Или ты преклонишь своё колено перед великим Карфагеном и примешь его власть, или же умрёшь вместе с остальными на рассвете, во время нашей завершающей атаки. — Произнеся эти слова, Ганнибал вышел из шатра.

* * *

Светало.

На осеннем небе забрезжил светло-розовый рассвет. Всего лишь два часа оставалось до начала битвы. На смелом, мужественном лице виднелся небольшой шрам, Ганнибал смотрел на самую дальнюю точку горизонта и думал.

Рядом с ним стоял его верный друг Магарбал.

— Сегодня будет великий день для нас, генерал. Сам Баал и Мелькарт наполняют мужеством сердца наших солдат. Но что же тебя беспокоит?

Ганнибал глубоко вздохнул.

— Магарбал, друг мой, я думаю о том, что после захвата Сагунта мы должны прорваться к римским землям. Нам нельзя останавливаться ни на шаг, ведь любая потерянная минута будет стоить нам ценных воинов.

Магарбал запротестовал:

— Я считаю, что это слишком необдуманный и поспешный шаг, Ганнибал. Нужно будет держать оборону на всей испанской земле, ведь скоро к разрушенным вратам Сагунта слетится огромная римская армия во главе со Сципионом. Послушай, Ганнибал, мы соберём флот только к весне, и то к этому времени сколько у нас останется солдат после защиты города от римлян? Не сочти за дерзость, но я считаю, что нужно сооружать новые оборонительные ряды и призывать новых наёмников.

Ганнибал задумался и через некоторое время ответил:

— Мы поступим по-другому, Магарбал. Мы не будем ждать римлян, а сами направимся к ним.

— Но как?

— Через Альпы…

— Это безумная идея, через Альпы нет прохода!

— Мы найдём проход, с нами вся мощь и сила. С нами боги, помни это.

— Это безумство, прямое самоубийство. Но если ты так решил, конечно, я поддержу тебя и пойду до конца с тобой, но что будет с Испанией?

— Буди воинов, пришло время для наступления, — произнеся это, Ганнибал развернулся и пошёл в свой шатер.

— Надеюсь, боги нам действительно помогут, повелитель, — уже про себя проговорил его опытный командир кавалерии.

* * *

В этот же день был захвачен Сагунт — город, принадлежащий союзникам Рима. Войска Ганнибала уже без особых усилий захватили стены последней противостоящей башни, находящейся в самом центре города.

Когда карфагенские всадники вступили на главную площадь, звуками горна они оповестили оставшихся за стенами войска о том, что площадь захвачена.

Вокруг пылали дома, оставшиеся гордые мужи Сагунта фанатично закрывались в своих жилищах и вместе со своими жёнами и детьми заживо сгорали в них.

Крики детей переплетались с криками обезумевших женщин, которые бросались в огонь за своими чадами, некоторые защитники кидались в последний бой во имя чести своего города. Оставшиеся пленные просили пощады, но Ганнибал приказал всех до последнего умертвить. Несколько сагунтийцев ещё за несколько часов до завершающей битвы преклонили колено в знак повиновения и были отпущены на свободу. Среди них был испанец Алорк и сагунтиец Алкон. Вечером следующего дня после битвы в шатёр Ганнибала вбежал Магон — младший брат полководца с новыми известиями:

— Великий мой брат, мы обнаружили темницу, в заточении которой находился старый жрец Магул, которого ты, может быть, помнишь. Когда-то давно он служил у нашего отца Гамилькара. Он совершенно ослеп, сагунтийцы хотели закопать его живьём, но мы нарушили все их планы. Его ноги прогнили, он медленно умирал. Когда его освободили от оков, он попросил, чтобы перед смертью ему дали встретиться с тобой. Он хочет что-то тебе передать, также он просил разыскать одного мальчугана в соседней деревушке, который был его учеником перед тем, как его поместили в темницу.

Барка закрыл глаза, его стальные скулы стали нервно сжиматься.

Полуденное солнце заходило за горизонт. Словно большой оранжевый шар, оно закатывалось в самую даль, как апельсин за край стола. Только всё это действие происходило как по природному закону магнетизма — монотонно, как-то даже издевательски медленно.