Фонтан

Рощин двигался рядом с ним и смотрел на этого необычного человека взглядом, пропитанным глубоким чувством уважения и восхищения.

Через некоторое время они оказались у подъёма холма.

– Вот и пришли…

Аккуратно придерживая хлёсткие ветки сирени, Рощин повернулся и протянул руку Громму.

Грязь под ногами невообразимая.

Несколько раз они оба чуть не упали, поднимаясь по склону вверх.

Громм, улыбаясь и краснея от напряжения, произнёс:

– Григорий, прошу… Не так быстро… Боюсь оставить свой ботинок.

Рощин, помогая ему подняться, протянул руку.

– Извините, Иммануил Александрович. Держитесь за меня и потихоньку продвигайтесь выше. Видите, там дальше виднеются деревянные ступени. Потихонечку ступайте к ним. Помнится, вы меня сами учили, что чем больше путь покрыт преградами, тем значимее следующее за ним событие.

Рощин произнёс эти слова и довольный тем, что только что продекламировал, уже задумываясь на мгновение, добавил:

– Там, сразу за пригорком, будет видна церковная башенка, а деревянное здание мастерской за ней.

Он помог Громму, придерживая его, пока тот не встал на твёрдую и устойчивую поверхность нижней ступени деревянной лестницы.

– Осознанность с каждой ступенью… – загадочно произнёс писатель и стал подниматься медленным шагом выше.

Обогнув по кругу каменную башню из красного кирпича, они остановились напротив спуска вниз.

Осматривая железную дверь, Рощин достал мобильный телефон и стал звонить.

– Алло… Ярик, это Гри… Встречай гостей. Мы ждём тебя у башни.

Громм в этот момент ходил вокруг старинной башни и внимательно осматривал кирпичную кладку.

Рощин, заметив его интерес, сказал:

– Это ещё что, мастер. Я узнал из источников, что эта башня была выстроена ещё при Иване III и с тех пор ни разу не реставрировалась. Изначально здесь был храм, но в более поздних источниках указывается, что на этом месте когда-то было языческое капище, на котором приносились жертвоприношения богам.

Железная дверь, скрипя, раскрылась, из-за неё показался Колосов.

Громм посмотрел на Колосова, выросшего перед ними словно из-под земли, в овечьем тулупе.

– Здесь очень мощный поток, мастер, – произнёс быстро Рощин, шагнув навстречу к Колосову, обнялся с ним и что-то сказал тому про бороду. Затем повернувшись, хлопая своего друга по плечу и смотря своими лисьими глазами на писателя, торжественно объявил:

– Это Ярослав Колосов, тот самый, про которого я вам рассказывал. Вот и наступил этот величайший момент, когда мне удалось свести вас вместе.

– Очень много про вас слышал и с удовольствием перечитываю ваши произведения в своей библиотеке. Благодарю за то, что уважили и приехали.

Колосов протянул руку и, немного выпятив грудь, заговорил с заметным волнением. Было видно, что он давно уже представлял себе эту встречу.

Громм уважительно пожал ему руку и, спокойно улыбнувшись, ответил:

– Взаимно, друг мой…

Они спустились по винтовой лестнице, и в следующее мгновение взору писателя предстали несколько древнейших икон, расставленных на деревянных полках у каменных стен.

Внимательно осмотрев каждую из них, он заострил внимание на иконе Казанской божьей матери.

– Этой больше пятисот лет, по качеству выполненной работы она имеет что-то общее с иконами, написанными Рублёвым. Может, он и автор.

Рощин говорил эти слова и в подтверждение спросил у Колосова:

– Так ведь?

Тот кивнул, подошёл к двери и открыл её – яркий свет вырвался в каменный коридор и растворился в нём.

– Верно, – сказал он.

Зайдя внутрь освещённой комнаты, он пригласил гостей следовать за ним.

Рощин продолжал разговор.

– Кстати, Ярик, мне удалось найти девушку, которая прекрасно исполнит роль в твоём спектакле. Она на днях позвонит тебе.

Покачиваясь, словно гусак, он добрался до кресла и улёгся в него, добавив:

– Её зовут Каминская Елена, журналистка, которая на днях брала у тебя интервью.

Ставя на разогрев электрический чайник и указав Громму усаживаться во второе кресло, не смотря на Рощина, Колосов спросил:

– Интересно будет узнать о том, как вы познакомились. Она у тебя тоже брала интервью?

Рощин расхохотался, вальяжно закинув ногу, достал из внутреннего кармана куртки длинную сигару, закурил и пустил пару колец дыма. Затем ответил:

– Встретились мы с ней недалеко отсюда. Дело в том, что я должен был попасть к тебе раньше сегодняшнего дня.

Откусив небольшой кусок папиросной бумаги, выплюнув его себе в кулак, он продолжил:

– Спас её. Тем вечером, когда она выбежала отсюда, на неё напали трое каких-то людоедов. У одного даже ствол был с собой.

Колосов изумлённо поднял брови, затем подошёл к камину и стал его разжигать. По-прежнему не глядя на Рощина, вдруг спросил:

– Думаешь, от Рудака?

Рощин ехидно заулыбался и задёргал ногой.

– А то… Кому же ещё это может понадобиться, как не ему…

В камине загорелся огонь, Колосов задумчиво посмотрел на пламя.

Громм в этот момент заварил чай.

Рощин резко поднялся с кресла и сверкающими от пламени глазами прошипел Колосову: